Эта игра приводила его в восторг. Тот кожаный фартук, что он оставил в корыте рядом с Энни Чапмен, — отменная улика. Это послало идиотов из уайтчеплского отдела «Эйч» искать совсем не там, где нужно. Они ведь уже даже арестовали кого-то из-за этого славного фартука, правда! Грязного еврейского башмачника, на которого им так отчаянно хотелось повесить всю вину. Эх, жаль, у него оказалось алиби, да еще твердое. Ну да они и так бы недолго еще верили в его вину — после того, как других грязных потаскух постигнет кара, взрежет его славный, блестящий нож. Нет, они не стали бы держать мистера Пицера до бесконечности, уж не после сегодняшней ночи, это точно. Завтра весь Лондон будет трястись в страхе от того, что сделает он. Он и Джон Лахли. Один хитрый торговец хлопком из Ливерпуля и доктор оккультной медицины из Лондонского Сохо, они покажут всем, какие все дураки…
Дождь продолжал сыпаться с грязного неба, черного и холодного как зимняя копоть. Шлюха, за которой они шли вот уже скоро два часа, была грязной иноземкой. Лахли все про нее рассказал Мейбрику. Время от времени она ходила побираться в шведскую приходскую церковь, рассказывая людям байки про своих несуществующих мужа и детей. Якобы она потеряла их десять лет назад, когда пассажирский пароход «Принцесса Алиса» столкнулся на Темзе с грузовым «Байуэлл-Кастл». Тогда погибло несколько сотен человек. Ненавязчивые, но достаточно дотошные расспросы Лахли открыли, что настоящий муж этой сучки умер от сердечного приступа всего четыре года назад, в 1884 году, а вовсе не при знаменитом столкновении. Что же до детей, то их у нее не было вообще.
Единственное, что немного насторожило Мейбрика, — это племянник Лиз Страйд, точнее, покойного Джона Страйда. Этот племянник, как выяснилось, служил в чертовой полиции Столичного округа. Впрочем, это не особенно тревожило Джеймса. Племянничек явно не слишком заботился о своей тетке, раз она жила в Уайтчепле, прибиралась за евреями, стирала им белье и продавала себя любому мужчине, который соглашался на это. Надо бы не забыть оставить на улице какую-нибудь хитрую улику, указывающую на этих грязных евреев. Ничего, он постарается. Не забыл же он захватить свой мелок, верно?
Но он не будет писать ничего такого, пока его нож не напьется досыта.
Застав Кэтрин Эддоуз в момент ареста за пьяное поведение на улице, они потратили несколько часов, обходя паб за пабом следом за Страйд, и наконец нагнали ее на Сеттлз-стрит, у питейного заведения » — Бриклейерс-Армз». Было уже около одиннадцати вечера. Увы, они обнаружили ее в обществе невысокого, хорошо одетого мужчины, которого она со смехом называла Ллевеллином. Валлиец! Менбрик, бросил взгляд на Лахли, который пристально наблюдал за этой парочкой из тени.
Потаскуха и ее валлиец стояли в дверях паба, ожидая, пока дождь стихнет хоть немного. Клиент вел себя нетерпеливо: он целовал ее и вообще держался как какой-нибудь матрос, а не респектабельный торговец, каковым, несомненно, являлся.
Потаскуха и ее валлиец стояли в дверях паба, ожидая, пока дождь стихнет хоть немного. Клиент вел себя нетерпеливо: он целовал ее и вообще держался как какой-нибудь матрос, а не респектабельный торговец, каковым, несомненно, являлся. Возможно, какой-нибудь торгаш из Кардиффа — приехал в Лондон по делу и слоняется по Ист-Энду, где мужчина может получить все, что захочет, за стакан дешевого джина.
Двое работяг, тоже прячась от дождя, заказали себе пива и с любопытством наблюдали за чудаками в дверях. Один узнал ее и толкнул второго локтем.
— Эй, Лиз, тащи своего дружка сюда, выпьем, а?
Высокая женщина со смехом оглянулась, потом шепнула что-то своему клиенту. Тот мотнул головой: его гораздо более занимали ее бедра под драповым пальто. Мужчина, пригласивший их, понимающе фыркнул. Его приятель тоже окликнул их, перекрикивая царивший в пабе шум.
— Держи ухо востро, Лиз, покуда этот Кожаный Фартук до тебя не добрался!
Ответом на это предостережение был дружный смех: спутник Лиз явно не принадлежал к евреям — выходцам из Восточной Европы. Он и в Лондоне-то наверняка был совсем недавно, так что не понял смысла шутки. Джеймс Мейбрик довольно ухмыльнулся в свой стакан пива. Кожаный Фартук, вот это и впрямь славная шутка вышла! А ведь откуда им знать, что Кожаный Фартук сидит аккурат здесь и смотрит на них, ждет, покуда этот ублюдок кончит свое дело, чтоб сэр Джим занялся своим. Правда, ее прелести мало волновали сэра Джима. Не за этим он сюда пришел. Сэр Джим может поиметь шлюху всякий раз, как захочет — для этого ему достаточно просто переспать со своей женой.
Вскоре после одиннадцати Лиз Страйд и ее нетерпеливый валлиец вышли из «Бриклейерс-Армз» в дождливую ночь и направились в укромное место, каковым оказалась темная лестница на Гульстон-стрит. Из своего укрытия у подножия лестницы Мейбрик слышал, как она просит мужчину прочитать ей письмо, что лежит у нее в кармане.
— Прочесть тебе письмо? — прохрипел он: пока она задавала ему свой вопрос, он явно занимался своим делом. — Ты что, спятила?
— Оно на валлийском. Мужчина фыркнул.