Вымывшись, мы позавтракали свежеиспеченными, еще горячими лепешками с медом. Аким осушил чашу неразбавленного вина, я, поколебавшись, последовал его примеру. Вино теплой волной пробежало по телу, унимая сухость во рту и легкую боль в виске. Голова слегка потяжелела, а руки и ноги стали мягкими. Неудержимо захотелось снова прилечь. Однако Аким отдыхать не собирался.
— Идем смотреть Рим! — объявил, отодвигая чашу. — Всю жизнь мечтал! А ты?
— Куда же мы пойдем без денег? — сделал я робкую попытку если не отговорить его, то хотя бы отсрочить неприятное. — Отца нет, взять не у кого.
— Да? — Аким задумался только на мгновение. — Ахилл! — позвал громко.
В триклиний вошел раб — тот самый, что вчера выслушивал распоряжения Акима.
— Мой господин?
— Я тебе не господин, говорил ведь! Сможешь одолжить нам денег? До вечера?
— Сколько?
— Десять денариев.
Ахилл достал кошелек и невозмутимо отсчитал серебряные монеты.
— Можешь не отдавать! — улыбнулся он Акиму. — Юний платит. Хотите что-то купить?
— Пойдем бродить по Риму. Без денег нельзя.
Ахилл склонил голову, одобряя.
— Хорошо знаешь город, Аким? — раб слегка запнулся, но все же назвал гостя по имени.
— Совсем не знаю!
— А центурион?
Я развел руками.
— Дам вам Афинодора в спутники. Он покажет все, что захотите, и домой проводит. Рим очень велик, заблудитесь.
— Чтоб мы без тебя делали! — улыбнулся Аким. — Благодарю, Ахилл!
Раб молча поклонился и вышел.
— Какой он… — я не нашелся.
— Толковый? Не то слово. Золото, а не человек. Мы с ним вчера до ночи проговорили…
Очевидно, мое лицо отразило недоумение, Аким улыбнулся.
— После того, как вы с отцом ушли, я пригласил за стол всех. Не пропадать же добру — столько наготовили! Это вам, сенаторам, нельзя с рабами за одним столом, а я сам вчерашний пленник. Хорошие они люди! Римский гражданин, которого твой отец защищал от меня, недостоин Ахиллу ноги мыть! Работорговец, падаль…
Слова гостя не понравились мне, но я промолчал. Не хотелось ссориться. К тому же рядом с Акимом я чувствовал себя как новобранец-легионер перед центурионом-ветераном. Робел. Аким ребром ладони разделил лежавшие перед ним монеты и подвинул мне пять денариев.
— Возвращаю долг!
Я с радостью забрал серебро. Неприятна была сама мысль бродить по Риму с пустым кошельком, а попросить у Ахилла денег по примеру Акима я не решился.
Почему-то был уверен, что он откажет, и сделает это с удовольствием…
Мы вышли за ворота в сопровождении Афинодора, юркого грека с хитроватым прищуром глаз, и отправились в центр города. Аким первым делом пожелал увидеть храмы и общественные здания, я не возражал. Мы осмотрели Форум Юлия, круглый храм Весты в обрамлении молочно-белых колонн; Афинодор бойко давал пояснения. На форуме Цезаря Аким долго стоял перед изваянием символа Рима — волчицы. Она грозно скалила мраморные зубы, защищая младенцев Ромула и Рема. Взгляд зверя был полон ненависти, напряженные мускулы выказывали готовность немедленно броситься на врага.
— Не дай Бог оказаться на ее пути! — сказал Аким.
— Рим беспощаден к своим врагам! — подтвердил я.
— Если б только к врагам! — вздохнул Аким.
Я вспомнил о недавнем суде консула и промолчал. Оставив в покое волчицу, мы направились к курии. В курии заседали сенаторы, дверь была затворена, поэтому мы лишь обошли ее. Мне это странное здание с квадратными столбами по углам и гладкими, лишенными украшений стенами не понравилось. Если бы не портики вокруг, то курия походила бы на крепость. Я не преминул это сказать. Аким в ответ только хмыкнул:
— Курия простоит тысячелетия, центурион! А красивые колонны и статуи, которые мы видели раньше, станут прахом!
«Откуда знаешь?» — хотел спросить я, вложив в опрос всю язвительность, на которую был способен, но в последний момент передумал.
На площади перед курией и в портиках толпились торговцы и праздношатающиеся — первые ждали появления богатых покупателей в тогах с пурпурными полосами, вторые, скорее всего, были клиентами заседавших патрициев. Мы немного потолкались в шумной толпе: Аким приценивался то к одному, то к другому товару, спорил с продавцами о цене, но ничего не купил. Похоже, и не собирался. Мне показалось, что торг доставлял ему удовольствие — как вчерашние танцы вокруг стола. Я не удивился, если б Аким вдруг встал рядом с торговцами и принялся расхваливать какой-либо товар. К счастью, гость делать этого не стал, и Афинодор повел нас к храму Сатурна.
Я устал — сказывалось вчерашнее застолье и бурная ночь, поэтому почти не слушал объяснения Афинодора. Зато Аким прилежно внимал ему, то и дело уточняя и переспрашивая. Стоял полдень, когда мы, наконец, добрели к величественному храму. Я немедленно опустился на мраморную скамью, твердо решив любоваться храмом издалека, Аким с Афинодором пересекли площадь и поднялись по широким мраморном ступеням к величественной колоннаде. Осматривали они ее долго, и я заскучал. Поэтому, заметив пышную процессию, пересекавшую площадь, встал и последовал за ней.
К храму шествовали человек сорок: мужчины, женщины, дети. Впереди рабы в белоснежных одеждах вели козленка — белого, с вызолоченными рожками. Как я догадался, члены одной большой семьи пришли принести благодарственную жертву Сатурну.