Я не зря так подробно расписываю, какой у нас был отличный день и каким замечательным вечером он завершился. Потому что на фоне этой идиллии мое утреннее пробуждение выглядело особенно странно.
Сказать, что я проснулся в плохом настроении, — значит вообще ничего не сказать.
Вообще-то по утрам я довольно часто бываю в скверном расположении духа, особенно если не дать мне выспаться (а выспаться мне в ту пору не давали почти никогда, и в этом смысле радикальная смена места жительства, профессии и самой судьбы оказалась совершенно бесполезна). Но никогда прежде мне не доводилось просыпаться от злости. То есть я сперва рассердился, а уже потом проснулся, содрогаясь от гнева и даже омерзения.
Теплый и уютный спальный мешок казался мне тесной смирительной рубашкой; пластик, которым мы накануне застелили мокрую траву, отвратительно шуршал, на ближайшем дереве визгливо орала какая-то гадкая лесная птица, но больше всего меня раздражали спутники. Во-первых, конечно, непереносимо вздорный придурок, наш, с позволения сказать, абсолютный монарх, из-за мимолетного каприза которого я, собственно, и очутился в этой глухомани — без элементарных удобств, без кучи необходимых вещей, даже без возможности послать зов друзьям… Впрочем, жирная самодовольная дурища и полоумный Магистр еще хуже: пользуются тем, что Гуриг их в детстве совком для песка лупил, воображают о себе невесть что — а ведь глупей и бесполезней нет людишек во всем Соединенном Королевстве, хотя та еще Страна Дураков, конечно…
Я вылез из спального мешка, сел на траву, огляделся и окончательно понял, что мои спутники — совершенно отвратительные, мерзкие твари, все трое. Единственное, что может сделать приличный человек, очутившись в такой компании, — это плюнуть им в рожи. Во все три наглые, тупые рожи, поочередно. Начать можно с Короля, он же привык небось во всем быть первым — вот уж действительно!
— И еще этот кретин вылез! — с ненавистью сказал Магистр Моти. — Видеть больше не могу эту бессмысленную самодовольную рожу!
В голову мне полетел комок земли. Хорошо, конечно, что не камень, но тоже мало приятного. И удар вполне ощутимый, и лицо покрылось толстым слоем жирной черной грязевой пудры. Вне себя от бешенства, я вскочил, чтобы голыми руками придушить обидчика, но угодил в объятия Лаюки.
— Остынь, сэр Макс, — строго сказал она. — С этим красавцем я сама разберусь. А ты, пожалуйста, постарайся держать себя в руках. Вспомни: все эти дни мы были друзьями. И если сейчас тебе кажется, что дела обстоят иначе, это… ну, как сказать — помрачение, что ли. Просто морок.
Я открыл было рот, чтобы назвать ее жирной свиньей, но сделал над собой нечеловеческое усилие и промолчал. Краешком сознания я понимал, что Лаюки говорит правду: еще вчера эти омерзительные людишки казались мне отличными ребятами. И позавчера. И вообще все время. И только сегодня утром все стало иначе, словно бы пелена с глаз упала. Действительно странно. С чего бы?
Тем временем неугомонный Магистр Моти метнул в меня еще один ком земли, но это нападение ловко отразила Лаюки. Потом она сгребла друга детства в охапку, легонько встряхнула, рявкнула: «Опомнись!» Моти тихо рычал от злости, но сделать ничего не мог: все же у леди Лаюки железная хватка.
— Наши дела совсем плохи, господа, — сердито сказал Король. Он сидел, обхватив колени руками, и мрачно смотрел в одну точку. — Имейте в виду: мы забрели в Болото Гнева. Поскольку правила игры требуют, чтобы я шел вперед никуда не сворачивая, нам — по крайней мере, мне-то уж точно — придется его перейти. Насколько я знаю, еще ни одному из моих предшественников так не везло. Я все же исключительно удачлив, нечего сказать!.. Сэр Макс, пожалуйста, постарайтесь честно ответить на вопрос: способны ли вы держать себя в руках и не давать волю раздражению? Если нет, вам лучше отправиться обратно, к профессору Тимботи, и посидеть там до окончания экспедиции. Это будет большой помощью и весомым вкладом в общее дело.
Это будет большой помощью и весомым вкладом в общее дело. А тебя, Моти, я по старой дружбе просто привяжу к ближайшему дереву, имей в виду. Без особых церемоний. Болото Гнева — серьезное испытание, не спорю, но мы еще в него толком не зашли, а ты уже в драку лезешь. Стыдно.
— Можно подумать! — скривился тот.
— Даю вам обоим четверть часа, чтобы привести себя в порядок, — объявил Гуриг. — Петь, плясать и бросаться друг другу в объятия вас никто не заставляет, но успокоиться необходимо. Просто помните, что ваши нынешние гнев, раздражение и плохое настроение не имеют к вам никакого отношения. Обычное наваждение, ядовитые испарения болота. Не так уж трудно им противостоять — по крайней мере, на таком расстоянии. Мы с Лаюки испытываем ровно те же ощущения, можете мне поверить. Но мы же как-то держим себя в руках.
— Да уж, если я дам себе волю, мало никому не покажется, — ухмыльнулась Лаюки.
В этот миг она казалась мне самым отвратительным живым существом во Вселенной, но я снова промолчал. Отвернулся, скрежеща зубами.
Когда зубы начали болеть от такого обращения, я понял, что надо искать другой способ успокоиться. К счастью, мой друг сэр Шурф Лонли-Локли в свое время показал мне несколько простых дыхательных упражнений, которые обычно оказывали на меня фантастическое воздействие. К магии они никакого отношения не имели, обычная физкультура — по крайней мере, так говорил сам Шурф. Я, конечно, разгильдяй, каких мало: попробовал, оценил и благополучно забыл — вот мой метод. Но Шурф с присущим ему упорством вспоминал об этих упражнениях при каждой нашей встрече, а виделись мы почти ежедневно, так что некоторых результатов он от меня все же добился. И, кажется, настал момент сказать ему за это спасибо. Идея, что какое-то дурацкое болото может превратить такого прекрасного и великодушного меня в злобного хмыря, мне очень не нравилась. Конечно, мои спутники отвратительные болваны, но, честно говоря, видал я экземпляры и похуже. Было бы из-за чего зубы в крошку стирать.