— Сэр, — твердо сказала я, глядя ему в глаза, — вы же знаете, что эта работа не для меня. Я — Мастер Преследования. Если вам нужно собрать какие-то дополнительные факты, пошлите Мелифаро или хоть того же сэра Кофу. Если просто навестить и не напугать — тогда уж лучше Нумминориха, он приветливый и вообще совсем не страшный…
— …а если убить, то Шурфа Лонли-Локли, — закончил Джуффин.
Если просто навестить и не напугать — тогда уж лучше Нумминориха, он приветливый и вообще совсем не страшный…
— …а если убить, то Шурфа Лонли-Локли, — закончил Джуффин. — Спасибо, Меламори. Но я уже говорил тебе, что и сам неплохо знаю возможности своих сотрудников. И считаю, что эта работа как раз для тебя. Сегодня можешь валять дурака, а завтра будь любезна навестить всех, кто указан в списке. Шестнадцать адресов — не так уж и много. К ночи, думаю, закончишь. И не смотри на меня так, я же не заставляю тебя класть голову на подушку леди Типы. То есть я, конечно, над тобой измываюсь, но палку не перегибаю, оцени!
Ну что тут будешь делать? Я смирилась и отправилась утешать себя мороженым.
По дороге к выходу я стала свидетельницей совершенно восхитительной сцены. Генерал Городской полиции Бубута Бох, чей буйный темперамент на моей памяти укрощал только всемогущий сэр Макс, стоял в холле распахнув рот. Вокруг него весело кружил неугомонный Трикки Лай. На сей раз туланец был похож на воздушного змея, даже пестрый хвост как-то себе отрастил.
— Что это за летающая сортирная дерьмовина? — вопрошал Бубута скорее растерянно, чем гневно. — Из какого сортира взялся этот говорящий черпак для дерьма? И в какую задницу подевались все эти тайные дерьмоглоты, никчемные охотники за всяким обнаглевшим колдовским дерьмом?!
— Как же вы замечательно ругаетесь! — уважительно говорил на это призрак Трикки Лая. — Если бы у меня были настоящие человеческие руки, я бы записал ваши слова на табличку, чтобы выучить наизусть! Думаю, с их помощью можно поставить на место любого негодяя. Но у меня нет рук, какая досада!
— Ну, если тебе действительно нравится моя речь, я могу повторять, пока ты не запомнишь, — неожиданно смягчился генерал Бубута.
— Спасибо вам, — проникновенно сказал призрак. — Повторите, пожалуйста. У меня неплохая память, думаю, двух-трех раз будет вполне достаточно.
Я подумала, что это, вероятно, начало хорошей большой дружбы, и, прикрывая рот ладошкой, бочком-бочком пробралась к выходу.
Разумеется, назавтра мне пришлось посетить всех этих людей, дюжину пожилых женщин и троих мужчин, бывших клиентов леди Типы. Еще один старик, последний из шестнадцати, к этому времени благополучно перебрался на кладбище Кунига Юси, но вряд ли причиной тому стала подушка: к моменту кончины бедняге перевалило за триста. Все остальные были живы, вероятно, вполне здоровы — безумием, по крайней мере, ни от кого не пахло, — но произвели на меня воистину жуткое впечатление. Куда хуже, чем ожившие мертвецы, которых мне пару раз доводилось видеть, помогая коллегам наводить порядок на городских кладбищах. Те выглядели отвратительно, но хоть из могил к свету карабкались, а эти — наоборот, сами себе ходячие склепы из костей и кожи. Зачем эти люди живы? — боюсь, ответ на мой главный вопрос не был известен им самим. Им самим, собственно, в первую очередь.
Одного из этих визитов — любого! — хватило бы, чтобы испортить мне настроение, и без того стабильно паршивое. Полдюжины вогнали бы меня в черную тоску, дюжина, пожалуй, свела бы с ума. Но их было больше, целых пятнадцать, и это оказалось в самый раз, как ведро холодной воды на голову. Очень неприятно, но полезно, так что шеф все верно рассчитал — даже я была вынуждена это признать, хоть и не люблю, когда меня воспитывают. Просто ненавижу.
По дороге в Дом у Моста я вспомнила, что еще три дня назад идея обзавестись собственной подушкой Питрахи казалась мне чрезвычайно соблазнительной, я даже некоторые детали тщательно продумала: чтобы молчало сладостное мое наваждение и еще чтобы появлялось всякий раз каким-нибудь иным способом — на этих условиях я бы не просто согласилась, я бы, пожалуй, на край света за такой вещицей отправилась.
Тьфу! — что тут еще скажешь?
Сэр Джуффин Халли, безусловно, был в курсе моих душевных терзаний, потому что больше не сказал на эту тему ни слова и вообще никогда к ней не возвращался. Даже о Мастерах Совершенных Снов при мне не заикался, словно бы и не было в Ехо людей с такой нелепой профессией. Конфискованные подушки Питрахи он куда-то спрятал — надо думать, в свой сейф — и, кажется, забыл об их существовании.
Зато леди Типа Брин еще долго оставалась нашей общей заботой. Она по-прежнему жила в камере предварительного заключения, сидела там тихонько, демонстрируя почти совершенный образец смирения и покорности судьбе; это вызывало если не симпатию, то сочувствие. Мы сами не заметили, как установился обычай носить ей сладости и фрукты, а сэр Лонли-Локли снабжал нашу пленницу книгами из своей библиотеки. Не то чтобы она была такая уж охотница до чтения, просто жаловалась иногда, что от скуки с ума сходит. Немудрено: при деле она была всего час в сутки. Каждый день, незадолго до рассвета шеф и призрак Трикки Лая появлялись в Доме у Моста, выпускали леди Типу из заточения и принимались ворожить. Что там у них происходило, я в точности не знаю, но наши соседи, простые горожане, живущие на улице Медных Горшков, не раз сетовали за завтраком в «Обжоре Бунбе», что ветер на рассвете воет как-то уж очень жутко, пол под ногами ходит ходуном, а птицы сходят с ума и мечутся с крыши на крышу.