Идиотская шутка, кто же спорит. Но другой замены слову «умирать» я не подыскала, а умирать мне наконец-то отчаянно не хотелось, и это было в ту пору совершенно новое чувство, захватившее меня целиком.
Сероглазая женщина какое-то время молчит, наконец улыбается и добавляет:
— Это было очень давно. Правда. Лет шесть назад — это если по календарю, а так-то и вовсе — вечность…
— Конечно, — мягко говорит Франк.
Сероглазая женщина какое-то время молчит, наконец улыбается и добавляет:
— Это было очень давно. Правда. Лет шесть назад — это если по календарю, а так-то и вовсе — вечность…
— Конечно, — мягко говорит Франк. — Это заметно. Ваш совместный визит в «Кофейную гущу» — наилучшая иллюстрация к словам вашего друга, который утверждал, что нет на свете невозможных вещей.
— Ну да, — хором соглашаются эти двое.
— У нас с Тришей есть отличный флигель для гостей — там, в саду, — объявляет Франк. — Наилучшее место для отдыха бездомных бродяг, которые пока не решили, какая реальность устраивает их больше всего. Вы же, как я понимаю, не решили?
Они улыбаются, кивают, пожимают плечами.
— Мы примерно представляем, куда нам не стоит соваться, — говорит Макс. — Таких мест всего — раз, два и обчелся, так что не беда. Будь моя воля, я бы в Ехо, конечно, заглянул на денек — камры выпить, с друзьями потрепаться. Но — нет так нет.
— Не думаю, что где-нибудь во Вселенной есть напиток лучше нашего кофе, — ревниво хмурится Франк.
Триша знает, достоинства «Кофейной гущи» — это его единственная мозоль, на которую лучше не наступать. Ну, то есть не мозоль даже, просто Франку нравится играть в эту игру, притворяться существом, у которого имеется всего одна, зато такая очаровательная слабость.
— Но вот что касается старых друзей и недругов…
Франк не просто улыбается, а словно бы выворачивает лицо наизнанку: только что была недовольная вытянутая физиономия — хлоп! — и он само радушие, готов опекать, утешать и дарить радость, ну вот просто директор приюта для сирот с особо хорошей судьбой.
— На крыльце, у входа приколочен почтовый ящик, — Франк начинает издалека. — Совершенно необходимая вещь: во-первых, я выписываю газету «Кофейное обозрение», которую издают в королевстве Латто, и журнал «Небесные новости», что выходит в Каване каждый нечетный год. К тому же иногда нам приносят рекламные буклеты, и я показываю Трише, как сделать, чтобы изображенный на картинке товар оказался в нашем погребе. Совсем простой фокус, ты небось знаешь, но она почему-то не обучается. Думаю, ей просто абсолютно не нужны эти вещицы, в этом все дело… Так вот, вернемся к почтовому ящику. Если вы хотите встретить в нашей кофейне знакомого, достаточно написать ему открытку и бросить ее в мой почтовый ящик. Официальное приглашение или дружеское предложение заглянуть на огонек в «Кофейную гущу» — форма на ваше усмотрение. Главное — назвать имя персоны, которую вы намерены повидать, и указать место встречи: «Кофейная гуща». Не позже чем завтра вечером адресат, кем бы он ни был, где бы ни находился, непременно навестит нас. Единственное, что никогда невозможно предугадать, — откуда он появится и в каком настроении. Все это очень индивидуально. Ах да, самое главное: я бы не советовал тревожить покойников. Обычно они находят возможность принять приглашение, но это мало кому нравится. Да и мне лишние хлопоты — выпроваживать их отсюда…
— Да, ничего себе почтовый ящик, — уважительно говорит Макс.
За столом воцаряется молчание.
— Только не пытайся убедить себя, что совершенно не хочешь видеть Джуффина, — наконец говорит сероглазая женщина. — Что-что, а врать себе ты никогда толком не умел.
— Да я и не… Ну да, разок попробовал, ничего не вышло, — вздыхает тот. — Конечно, я хочу увидеть Джуффина. И конечно, напишу ему открытку. Ты так замечательно описывала искреннее удивление на его физиономии, что мне стало завидно. Тоже хочу на такое чудо поглядеть… Где у тебя открытки, Франк?
— Там, на полке, за стойкой целая пачка валяется. Только учти, бесплатно я их не раздаю. Взамен годится любая мелочь из твоего кармана или пуговица — да хоть шнурок от ботинка, все равно что. Мне можешь не показывать, на стойке стоит пестрая шкатулка в форме птицы, туда и бросай. Считай, это вместо подписи, чтобы было ясно, от кого приглашение.
— Ага, — говорит Макс. — Ага… хорошо, да… нашел. Сейчас, сейчас… Ну вот, сделано. Надо же, какая картинка дурацкая, ну просто специально для Джуффина!
Он возвращается с открыткой, на которой изображена драка каких-то пушистых зверьков неопределенной породы. Не то собаки, не то лисята, не то и вовсе меховые драконы. Пишет что-то на чистой стороне — всего несколько слов. Триша умирает от любопытства, но стесняется спросить, что именно. Ну и ладно.
— Все, что я слышал от вас обоих об этом господине, позволяет предположить, что завтра у нас будет прекрасный вечер, — мечтательно говорит Франк. — Если, конечно, это самое «завтра» хоть когда-нибудь наступит. Но как раз это, по счастью, в моих руках.
Он переворачивает свои песочные часы, а потом и вовсе убирает их со стола, прячет в ящик старомодного дубового комода. Время — так кажется Трише — с облегчением вздыхает и начинает течь. Сперва оно течет быстрее обычного, бурно, подвывая, как заблудившийся под кухонным столом уличный ветер, искрится секундами, жгучими, будто все они — самые последние. Ну в точности ручей, прорвавший самодельную запруду!