Откуда кицуне притащили овцу, меня не интересовало. Глупая животина чуяла, что ничего хорошего ей не светит, и отказывалась идти, упиралась, жалобно блеяла. Может, действительно стоило съесть тех же оборотней? В следующий раз так и поступлю. Смешно, но, убивая людей, я не испытывал такого чувства жалости, как сворачивая шею несчастной овце. Не слишком сильного чувства, если честно.
Затем последовала неприятная процедура, во время которой из меня вырезали несколько килограммов дурно пахнущей гниющей плоти. Избавляться от пораженных частей тела самостоятельно не рискнул: опыта маловато. Пришлось блокировать нервные окончания по всему телу, дабы не вопить во весь голос. О том, чтобы принять человеческий облик, речи не шло: пока не восстановлю структуру тела, менять форму опасно. Значит, около суток придется лежать пластом и поедать все, что попадется под руку. Хорошо еще, что на формирование голосовых связок ушло мало времени, и мне удалось объяснить старейшине, в каком положении оказался. Она призадумалась.
— Ну, думаю, мы можем задержаться на один день. Серебряное Озеро не пришлет других бойцов за короткое время, даже если оборотни сообщат им о поражении. У нас есть возможность нанять грузовой контейнер, но зачем делать что-то сложное, если есть возможность поступить просто?
Кицуне не были навязчивы, хотя их забота ощущалась во всем. Рядом со мной постоянно находилась тарелка с чистой водой, неподалеку крутилась пара младших членов клана, готовых по первому требованию принести кролика или позвать старших. Раны забинтовали чистой простыней, пропитанной каким-то настоем, регенерация действительно ускорилась.
Прибегала Чистый Родник, выражала свое восхищение.
Прибегала Чистый Родник, выражала свое восхищение.
— Повезло. Вожак слабый, стая маленькая.
— Ну, это для тебя он слабый, — возразила девушка. — Нам бы хватило. Нити будущего, не затронутые твоим влиянием, показывали гибель всего клана.
— Зато твоя бабушка сняла барьер. — Вслух я ничего не сказал, но решил разобраться с прорицанием подробнее.
— С твоей помощью. В общем, ты нас спас. Даже не знаю, сможем ли мы когда-нибудь тебя отблагодарить.
Разговоры о благодарности меня уже утомили, я устало прикрыл глаза:
— Позови Ступающую Мягко, пожалуйста.
Несмотря на обилие дел, глава клана появилась быстро. Кицуне заканчивали сборы, пара грузовиков уже ушла в аэропорт, где Хитрый Нос грузил вещи на зафрахтованный чартер. Ждали меня. Ступающая Мягко присела, так, что наши лица оказались приблизительно на одном уровне.
— Вы о чем-то хотели поговорить со мной, господин Максим?
Я еще раз обдумал свое положение и пришел к выводу: раскрыть карты стоит.
— Вы что-нибудь знаете о волшебнике по имени Малик? Ярко-голубые глаза, на правой руке носит черную перчатку.
— Постойте-ка, — задумалась кицуне. — Вероятно, вы говорите о Малике аль-Фатах Насер бен Ибрагиме, бывшем члене Ордена Крылатой Ночи. Полгода назад его приговорили к смерти за попытку переворота, использование запретной магии, но он, кажется, бежал.
— Он меня изменил.
Говорить было трудно. Внешне мои эмоции никак не отражались, но внутри я кипел. До сей поры мне не приходилось никому рассказывать свою историю, и сейчас слова приходилось буквально выталкивать из горла. Кажется, несмотря на мою каменную неподвижность, Ступающая Мягко поняла состояние собеседника. И не торопила с рассказом.
— Малик хотел создать идеального воина. Неуязвимого для магии или лучшего из современного оружия, нечувствительного к ядам и серебру, способного к быстрой регенерации. Не знаю, какие еще качества он хотел придать своему творению: маг редко снисходил до разговоров с нами. Богом он оказался жестоким.
Насколько я понимаю, ему требовались люди с определенным набором генов, несущие в себе кровь различных рас — оборотней, наг, сидов, драконов. Или маг проводил отбор по каким-то иным признакам, мне не известным. Как бы то ни было, он отдал приказ своим подручным доставить меня и еще десяток человек к себе в лабораторию. Полагаю, мы были не первой партией «подопытных свинок». Зато половина из нас стала первыми, сумевшими выжить и измениться. Приобретшими те качества, которые Малик хотел видеть у своих будущих солдат. Не знаю, что он делал с нами: в памяти зияют провалы — я почти постоянно находился в забытьи. Мутация заняла полгода.
Перенесли изменение семеро. Еще двое погибли в тренировочных схватках. Малик проверял своих тварей, подвергая постоянным испытаниям, заставляя сражаться с пойманными людьми, оборотнями, какими-то другими, не знакомыми мне существами. Сколько это будет продолжаться, я тогда не знал. Сбежать возможности не появилось: надсмотрщики не оставляли нас ни на минуту. Кроме того, хотя магия и не действует на нас непосредственно, Малик находил иные способы контроля. Фантазия у него хорошая…
Мне повезло. Однажды утром потолок пещеры, в которой нас содержали, вздрогнул, по стенам побежали трещины. Я рискнул и попытался снять с шеи контролирующий ошейник. Голову мне оторвало взрывом, но это не важно — я успел регенерировать до того, как заявились надсмотрщики.
Куда-то исчезла магия, выход из клетки оказался свободен. Охранники знали, на что способны творения Малика, и все равно я убил всех. — На мгновение я зажмурился, вспоминая дикие картины кровавой бойни. В памяти всплыли картины разорванных человеческих тел, отлетающая в вихре кровавых брызг туша оборотня, ощущение боли от ударов пуль, укусы затопившего коридор пламени. Броня не выдерживала, но в тот момент меня никто не смог бы остановить. — Кажется, они успели покончить с двумя моими сородичами, прежде чем уцелевшие смогли вырваться на свободу. Я видел пепел от сгоревших тел.
Мне не было известно, что произошло с Маликом, кто напал на него. Не хотелось попасться под горячую руку. Впрочем, в тот момент все мои мысли занимало бегство. В суматохе я выскочил на поверхность и, пользуясь нечувствительностью к магии, удрал как можно дальше. Несколько дней путал следы, не решаясь ни выйти к людям, ни вернуться обратно. В конце концов решился узнать, что стало с магом или хотя бы его домом. Нашел пепелище.