К вечеру напряжение слегка спало — маги наконец-то дали свое согласие на «тяжелый взгляд». Мастер города при необходимости может впадать в особое состояние наподобие моего транса. В числе возможностей, даруемых «тяжелым взглядом», находится способность отследить все источники силы в городе, невзирая на чары укрытия или защиты. В Москве или на тех землях, где власть мастера не абсолютна, вампирам приходится согласовывать проведение этого ритуала с главами местных орденов. В противном случае факт проведения обряда может посчитаться поводом для начала войны.
В чем достоинство жестких методов обучения, так это в их эффективности. Боль — самый лучший учитель: тяжелые уроки лучше всего запоминаются. Получив недавно хорошую плюху, я постоянно оставался настороже, опасаясь подлянки со стороны судьбы. Столица нашей Родины в первый же день жестко встретила заезжего питерского «командировочного», и если начало мне не понравилось, то что же будет дальше? Поневоле станешь оглядываться и подозревать первого встречного. Именно паранойя меня и спасла. Легкая рябь в пространстве осталась бы незамеченной, не наблюдай я вчера нечто схожее. Повинуясь инстинкту, я отпрыгнул в сторону, вплотную прижавшись к крыше, на какие-то доли секунды опередив вскипевшую чернотой сферу. Просто и элегантно — молекулы воздуха превращаются в вязкую тягучую жидкость, от материальных атак аура пустоты не спасает. Я протестующее взвизгнул.
Ириэ не отозвался: его присутствия поблизости не ощущалось. Бешеная скачка по крышам мешала сосредоточиться и попытаться выяснить, что произошло с вампиром, — все внимание тратилось на непредсказуемые рывки в разные стороны. Клянусь, никогда в жизни я не передвигался с такой скоростью. Влево, вправо, назад, зацепиться хвостом за трос и перевести прыжок в иную плоскость, пробежаться по отвесной стене… Летящие из ниоткуда иглы несколько раз вонзались в тело: несмотря на всю стремительность, враг оказался быстрее. Он целился по лапам, снижая скорость, а мне никак не удавалось его обнаружить. Создавалось впечатление, что вокруг расстилается густое облако, из которого время от времени высовывается рука с ножом. И бьет, раз за разом все точнее. Оставалось смещаться в сторону ближайшего оплота магов, молясь про себя всем известным богам в надежде, что вложенная Маликом живучесть позволит продержаться достаточно долго.
В какой-то момент я оказался недостаточно быстр. Или недостаточно ловок — разницы никакой. Вспыхнувшая белым пламенем лужа воды взметнулась вокруг ледяной клеткой, практически сразу заклинание рассыпалось под натиском ауры, но в меня уже летели куски кирпича, палки, сотни килограммов прочего мусора… Бурлящие в крови гормоны не позволили почувствовать боль, поэтому сломанные ребра и пробитые лапы в первое мгновение воспринимались как досадная помеха.
Десятки собравшихся со всей округи железных прутьев пригвоздили мое тело к асфальту. Все, отпрыгался.
Что дальше?
Неприятное ощущение истончающегося пространства послужило ответом. Я забился, пытаясь вырвать все мешавшие двигаться предметы, одновременно лихорадочно раскидывая вокруг щупальца ауры. Надо удержаться в реальном мире: здесь есть хоть какой-то шанс сбежать. Там, за его пределами, маги сумеют заключить меня в своеобразный аналог пространственного кармана, остановить время и беспрепятственно доставить в лабораторию, или куда там они собираются поместить опасную тварь. Ну же, еще немного….
— В те немногие минуты, когда я не считаю Звенислава своей величайшей ошибкой, я искренне им горжусь.
Реальность застыла, чтобы спустя мгновение вернуться к обычному состоянию. Удивление вызывала разве что повисшая тишина, прерванная двумя гулкими шлепками. С таким звуком мокрое полотенце падает на пол. Хотя полотенце при этом не стонет. Мне оставалось выдернуть еще с десяток кольев, и я удвоил усилия.
— Я ведь не верил, что вы придете, но мой сын в который раз оказался прав.
Рядом медленно проступили контуры человека в длинном плаще, с черной густой бородой, на пальцах блеснули красным светом многочисленные перстни. Одного взгляда на его лицо хватило, чтобы понять — милосердие не принадлежит к числу достоинств незнакомца. Жестокость, готовность к насилию испугали меня даже больше, чем ощущение исходящей от него силы: я не сразу сообразил, с кем меня свела судьба. Только вдохнув вампирский запах и разглядев ауру, я вспомнил…
Звенислав удивленно вскинул брови. Мое внезапное появление нисколько его не удивило: спокойствие мастера Санкт-Петербурга нарушили услышанные слова:
— Мне не понравилась настойчивость Ференца. Думаю, он не успокоится и захочет поймать одного из нас.
— Ты почувствовал мое присутствие? — Кажется, его куда больше взволновала своя оплошка, чем мой разговор с врагом. Звенислав полагал остаться незамеченным.
— Да. В тот момент, когда Ференц уходил, ты заколебался, стоит ли отпускать. Город обратил внимание на происходящее.
— Ты не говорил, что можешь чувствовать неживое.
— Только очень сильное и старое.
Вампир удивленно хмыкнул, сцепил руки под подбородком. Помолчал.