Несколько минут Ричардс сидел спокойно, потом встал и подошел к полицейскому, стоящему у двери, через которую они вошли.
— Есть здесь телефон, приятель?
Он не ожидал, что им позволят звонить, но полицейский резким движением выбросил большой палец в сторону коридора.
Ричардс с шумом толкнул дверь и выглянул в щель. Действительно, вот он. Телефон-автомат. Он снова взглянул на полицейского.
— Послушай, если ты одолжишь мне пятьдесят центов на телефон, я…
— Отье… сь, чучело.
Ричардс сдержал гнев.
— Я хочу позвонить жене. Наш ребенок болен. Поставь себя на мое место, ради Христа.
Полицейский расхохотался: короткий, лающий, грубый звук.
— Все вы одинаковы. Каждый день новые враки.
— Сволочь, — бросил Ричардс, и что-то в его глазах и в развороте плеч заставило полицейского отвести взгляд к стене.
— Ты не женат? Ты что, никогда не был на мели, так что приходится одалживать, даже если тебе кажется, что наелся дерьма?
Полицейский вдруг засунул руку в карман куртки и вытащил ее с пригоршней пластмассовых монет. Он швырнул Ричардсу два новых четвертака, запихнул остальные деньги в карман и схватил Ричардса за грудки.
— Если ты пришлешь сюда еще кого-нибудь, чтобы разжалобить Чарли Грэйди, я из тебя, сукин ты сын, мозги вышибу, вонючка.
— Спасибо, — невозмутимо ответил Ричардс. — Что одолжил.
Чарли Грэйди рассмеялся и отпустил его. Ричардс вышел в коридор, снял телефонную трубку и бросил деньги в отверстие. Они звякнули в пустоте — о Боже, все напрасно, — но вот появился гудок. Он медленно набрал номер коридорного телефона шестого этажа в надежде, что сука Дженнер в конце коридора не ответит первой. Узнав его голос, она медленно завизжит «Вы не туда попали», и деньги будут потеряны.
Телефон прозвонил шесть раз, потом незнакомый голос ответил: «Алло?»
— Я хотел бы поговорить с Шейлой Ричардс из квартиры 5С.
— Мне кажется, она вышла, — произнес голос. Он звучал оскорбительно. — Она, видите ли, гуляет по панели. У них болеет ребенок, а муж у нее растяпа.
— Постучите в дверь, — попросил он, в то время как рот у него будто заполнился ватой.
— Подождите.
Трубка на другом конце стукнулась о стену, когда обладатель незнакомого голоса отпустил ее. Далеко, еле различимо, как будто во сне он слышал стук в дверь и выкрики незнакомого голоса: «Телефон! К телефону, миссис Ричардс!»
Полминуты спустя незнакомый голос был снова у телефона.
— Ее нету. Я слышу, как орет ребенок, а ее нету. Говорю же, она всегда начеку, как подует попутный ветер. — Голос захихикал.
Ричардс представил, как он телепортируется по телефонному проводу и выскакивает на другом конце подобно джинну из бутылки и душит незнакомый голос до тех пор, пока у него не вылезут глаза и не покатятся по полу.
— Напишите записку, — попросил он. — Напишите на стене, если надо.
— Карандаша нету. Кладу трубку. Пока.
— Подождите! — в крике Ричардса звучала паника.
— Я… минуточку. — Голос неохотно продолжил. — Она поднимается по лестнице.
Ричардс, весь в поту, почти без сознания прислонился к стене. Минуту спустя голос Шейлы звучал в его ушах, вопросительный, утомленный, немного испуганный:
— Алло?
— Шейла. — Он закрыл глаза, ощущая спиной поддержку стены.
— Он закрыл глаза, ощущая спиной поддержку стены.
— Бен. Бен, это ты? У тебя все в порядке?
— Да. Отлично. Кэти. Как она…
— Так же. Температура не такая уж высокая, но кашель такой хриплый. Бен, мне кажется, у нее в легких мокрота. Что, если у нее воспаление легких?
— Все будет хорошо. Все будет хорошо.
— Я… — Она сделала длинную паузу. — Я ненавижу уходить от нее, но я должна была. Бен, я провела двоих сегодня утром. Прости меня. Я купила ей лекарства в лавке. Хорошие лекарства. — Ее голос обрел страстную библейскую мелодичность.
— Это все дерьмо, — сказал он. — Послушай: не делай этого больше, Шейла. Пожалуйста. Я думаю, я принят. Они не могут исключать нас и дальше, потому что у них слишком много программ. Для них требуется пушечное мясо. Думаю, что они дают аванс. Миссис Алшо…
— Она выглядела ужасно в трауре, — перебила Шейла голосом, лишенным выражения.
— Не волнуйся об этом. Оставайся с Кэти, Шейла. Не надо больше этих штук.
— Хорошо. Я больше не выйду.
Но он не поверил ее голосу.
— Даешь слово, Шейла?
— Я люблю тебя, Бен.
— И я тебя лю…
Три минуты закончились, — раздался голос телефонистки. — Если вы хотите продолжать, опустите один Нью-Квотер или три старых монеты по 25 центов.
— Подождите секунду! — закричал Ричардс. — Не прерывай разговор, сука. Ты…
Пустое жужжание прерванной связи. Он бросил трубку. Она пролетела длину серебряного провода, подскочила, ударившись в стену, и стала медленно раскачиваться из стороны в сторону, как неизвестная науке змея, которая кусает один раз и умирает.
Кто-то должен заплатить.
Кто-то должен.
…Минус 089. Счет продолжается…
Их разместили на шестом этаже до десяти утра следующего дня, и Ричардс чуть не сошел с ума от гнева, беспокойства и бессилия, когда молодой и немного неряшливый парень в облегающей униформе с эмблемой Игр пригласил их пройти в лифт. Их было всего около трехсот: более шестидесяти из их числа были бесшумно и безболезненно удалены накануне. Один из удаленных был тот самый малыш с неистощимым запасом непристойных баек.