Лица молодых полицейских с ясными чертами стали появляться на экране. Фотографии были, очевидно, сделаны во время выпускного экзамена в Полицейской Академии. Они выглядели юными, полными надежды и жизненной силы, душераздирающе ранимыми. Нежно запела одинокая труба.
— А это… — голос Томпсона был хриплым от переполнявших его чувств, — …это их семьи.
Жены, улыбающиеся в надежде. Дети, которых уговорили улыбнуться в камеру. Множество детей. Ричардс, дрожа и испытывая тошноту, опустил голову и зажал рукой рот.
Теплая и сильная рука Брэдли опустилась ему на шею.
— Эй, послушай. Нет же. Это все надувательство. Это все подделка. Они были, скорее всего, сворой старых цепных псов, которые…
— Заткнись, — сказал Ричардс. — Только заткнись. Только. Пожалуйста. Заткнись.
— Пятьсот долларов, — произнес Томпсон с бесконечной ненавистью и презрением в голосе. Вновь на экране лицо Ричардса, лишенное всякого чувства, если не считать кровожадного блеска в глазах. — Пять полицейских, пять жен, девятнадцать детей. Получается как раз примерно семнадцать долларов двадцать пять центов за каждого умершего, обездоленного, с разбитым сердцем. Да, ты дешево берешь, Бен Ричардс. Даже Иуда получил тридцать сребреников, но ты и этого не просишь. Где-то сейчас мать говорит малышу, что папане вернется, потому что отчаянный алчный человеке оружием…
— Убийца! — Зарыдала какая-то женщина. — Низкий грязный убийца! Покарай тебя Бог!
— Разрази его гром! — Над публикой раздавался монотонный гул: — Задержать его! Он получил кровавые деньги — пусть умрет от насилия, как жил. Пусть каждая рука поднимется на Бенджамина Ричардса!
Ненависть и страх в каждом голосе нарастали ровным пульсирующим ревом.
Нет, они его не сдадут. Они разорвут его в щелочки, как только увидят. Брэдли выключил экран и повернулся к нему.
— Вот с чем ты имеешь дело, дружище. Как тебе нравится.
— Может быть, я их убью, — задумчивым тоном произнес Ричардс. — Может быть, прежде чем меня прикончат, я доберусь до двадцатого этажа и выловлю вонючек, которые это написали. Может быть, я их всех убью.
— Не говори больше! — дико разрыдался Стейси. — Не говори больше об этом!
В соседней комнате тяжелым искусственным сном спала Кэсси.
…Минус 061. Счет продолжается…
Брэдли не решился сверлить дыры в полу багажника, и Ричардс свернулся несчастным клубком, прижавшись губами и носом к крошечному отверстию для ключа. Брэдли убрал также часть изоляции на крышке, и это давало слабый сквозняк.
Машина дернулась с места, и он стукнулся головой о верхнюю крышку. Брэдли сообщил, что поездка будет длиться по крайней мере полтора часа с двумя остановками для дорожной проверки, их может быть и больше. Прежде чем закрыть багажник, он дал Ричардсу большой револьвер.
— Каждую десятую или двенадцатую машину тщательно обыскивают, — сказал он — Они открывают багажник и роются в нем. Шансы хороши: одиннадцать к одному. Если это не пройдет, мочи мусорье.
Машину швыряло и раскачивало на выщербленных потрескавшихся улицах внутренних кварталов. Один раз крикнул мальчишка, и последовал глухой удар куска асфальта. Потом звуки движущегося транспорта отовсюду и частые остановки на светофорах.
Ричардс лежал без движения, слегка придерживая оружие правой рукой и думая, насколько иначе выглядел Брэдли в костюме банды. Теперь на нем. был строгий двубортный костюм с Дилон Стрит, серый, как банковские стены. Его дополнял темно-бордовый галстук и золотая булавка. Из нечесаного гангстера (беременные женщины, разойдитесь, мы едим зародышей) он преобразился в трезвого делового черного парня, который точно знает свое место.
— Ты хорошо выглядишь, — с восхищением заметил Ричардс. — Просто невероятно.
— Хвала Господу, — сказала Ма.
— Я так и знал, что тебе понравится превращение, старина, — ответил Брэдли со спокойным достоинством. — Видите ли, я местный агент «Рэйгон Кэмикалс». Наши дела здесь процветают. Отличный город Бостон. Крайне гостеприимный.
Стейси разразился смехом.
— Лучше заткнись, ниггер, — сказал Брэдли. — Или я тебя заставлю обосраться и съесть дерьмо.
— Ты так здорово прикидываешься, Брэдли, — продолжать хихикать Стейси, ничуть не смущенный. — Ты просто чертовски меня напугал.
Вот машина качнулась направо, на более гладкую поверхность, и стала спускаться по спирали. Они были у выезда на шоссе. Перед въездом на 495 или другую местную магистраль. Медные иголки напряжения пронизывали его ноги.
Один против одиннадцати. Неплохой шанс. Машина двинулась, набирая скорость, вдруг замедлила ход и остановилась. Ужасающе близко, чей-то голос выкрикивал с монотонной регулярностью:
— Подъезжайте к обочине… Готовьте водительские права и техпаспорт… Подъезжайте к обочине… Готовьте…
Уже. Уже начинается.
Ты сильно засветился, парень.
Достаточно сильно, чтобы проверять каждый багажник из восьми? Или шести? Или, может быть, все?
Машина резко стала. Глаза Ричардса метались в глазницах, как загнанные кролики. Он сжал револьвер.
…Минус 060. Счет продолжается…
— Выйдите из автомобиля, сэр, — говорил усталый повелительный голос. — Удостоверение и техпаспорт, пожалуйста.
Дверь открылась и закрылась.
— Удостоверение и техпаспорт, пожалуйста.
Дверь открылась и закрылась. Мотор тихо гудел, машина стояла в дюйме от обочины.