— Боже, — сказал он тихо. — Мы добрались, дружище. Мы добрались.
— Да, — произнес Ричардс. — Начнем с начала. Взять двести долларов из банка.
Они закурили в полумраке. Некоторое время никто ничего не говорил.
Их сигареты блестели, как глаза.
…Минус 058. Счет продолжается…
— Мы почти попались на первом контроле, — рассказывал Брэдли, пока Ричардс пытался с помощью массажа вновь ощутить свою руку. Казалось, что невидимые ногти впиваются в нее. — Тот полицейский почти открыл его. Почти. — Он выпустил дым огромным облаком.
Ричардс промолчал.
— Как ты себя чувствуешь? — вскоре спросил Брэдли.
— Лучше. Вытащи у меня бумажник. Я не могу пока заставить свою руку работать.
Брэдли отмахнулся от этих слов движением руки.
— Позже. Я хочу тебе рассказать, как мы с Ричем все устроили.
Ричардс раскурил новую сигарету от окурка предыдущей. Боль постепенно ослабевала.
— Для тебя зарезервирован номер в гостинице на Винтроп Стрит. Она называется «Винтроп Хаус». Звучит шикарно. Но это не так. Тебя зовут Огден Граснер. Запомнишь?
— Да. Меня немедленно узнают.
Брэдли потянулся на заднее сиденье, достал коробку и бросил ее Ричардсу на колени. Она была длинной, коричневой, перевязанной веревкой. Она напомнила Ричардсу коробки, в которых приходят взятые напрокат платья для выпускного бала. Он вопросительно посмотрел на Брэдли.
— Открой ее.
Он открыл. Пара сильных голубоватых очков лежала поверх черного одеяния. Ричардс положил очки на переднюю панель и вынул одеяние. Это была сутана священника. Под ней на дне коробки лежали четки, Библия и пурпурная епитрахиль.
— Священник? — спросил Ричардс.
— Ты переоденешься прямо здесь. Я тебе помогу. На заднем сиденье трость.
Я тебе помогу. На заднем сиденье трость. Ты играешь не слепого, но очень близко к тому. Натыкайся на все. Ты приехал в Манчестер на собрание Совета Религий по поводу запрещения наркотиков. Понял?
— Да, — ответил Ричардс. В сомнении он положил пальцы на пуговицы своей рубашки. — Под этой тряпкой носят штаны?
Брэдли расхохотался.
…Минус 057. Счет продолжается…
Брэдли быстро говорил, пока он вел машину по городу.
— В твоем чемодане коробочка с клеящимися почтовыми этикетками, — сказал он. — Чемодан в багажнике. На этикетках написано: «Через пять дней вернуть в «Брикхил Мануфекчурик Компани», Манчестер, Нью-Гемпшир». Рич еще с одним парнем напечатали их. У них в штаб-квартире Головорезов на Бойлстон Стрит есть печатный станок. Каждый день ты посылаешь мне две своих кассеты в коробочке с одной из этих наклеек. Я отправлю их в Игры из Бостона. Посылай срочной почтой. Этого они никогда не вычислят. Машина затормозила у края тротуара перед «Винтроп Хаус».
— Эта машина вернется назад в платный гараж. He пытайся выехать на ней из Манчестера, если только не поменяешь маску. Тебе придется стать хамелеоном, старина.
— Как ты думаешь, сколько времени здесь можно оставаться в безопасности? — спросил Ричардс.
Он подумал: я отдался в его руки. Похоже было, что сам он уже не может думать рационально. Он чувствовал запах своего умственного истощения, как запах грязного тела.
— Номер забронирован на неделю. Все должно быть о'кей. Но может и не быть. Играй на слух. В чемодане имя и адрес. Парень в Портленде, Мэн. Они спрячут тебя на день или два. Это будет недешево стоить, но безопасно. Мне надо ехать, старина. Здесь пятиминутная зона. Время расплачиваться.
— Сколько? — спросил Ричардс.
— Шестьсот.
— Чепуха. Это даже расходов не покроет.
— Покроет. И несколько баксов остается для семьи.
— Возьми тысячу.
— Тебе нужны бабки, приятель.
Ричардс беспомощно посмотрел на него.
— Боже, Брэдли…
— Пришлешь нам больше, если пробьешься. Пришлешь нам миллион. Чтобы мы жили припеваючи.
— Думаешь, я выживу?
Брэдли улыбнулся мягкой, печальной улыбкой и ничего не ответил.
— Тогда почему? — без выражения спросил Ричардс. — Почему ты так много делаешь? Я могу понять то, что ты спрятал меня. Я бы сделал то же. Но ты воспользовался помощью своего клуба.
— Они не возражали. Они знают счет.
— Какой счет?
— Все или ничего. Этот счет. Если мы не будем поддерживать друг друга, они сожрут нас. Нет смысла ждать попутного ветра. С тем же успехом можно тогда провести трубу от газовой плиты в гостиную, включить Фри-Ви и ждать.
— Кто-нибудь тебя убьет, — сказал Ричардс. — Кто-нибудь стукнет на тебя, и ты закончишь жизнь на полу в подвале с распоротым животом. Или Стейси. Или Ма.
Глаза Брэдли тускло блеснули.
— Страшный день приближается все же. Страшный день для вонючек с набитым ростбифом брюхом. Я вижу кровавую луну. Ружья и факелы. Великий пророк Вуду придет и будет говорить со своими детьми. — Люди знали эти видения две тысячи лет. Раздался сигнал, что пятиминутная стоянка окончена, и Ричардс нащупал ручку двери.
— Спасибо, — сказал он. — Не знаю, как еще это выразить…
— Иди, — попросил Брэдли, — пока я не заплатил штраф. Сильная коричневая рука сжала сутану. — И когда они достанут тебя, захвати их с собой побольше!
Ричардс открыл заднюю дверь и приподнял крышку багажника, чтобы достать оттуда черную сумку.
Брэдли безмолвно протянул ему трость из кордовской кожи.
Машина плавно въехала в поток городского транспорта. Ричардс с минуту стоял на краю тротуара, наблюдая, как он отъезжал — близоруко наблюдая, как он надеялся. Задние огни сверкнули еще один раз на углу, а потом машина исчезла из виду, назад на стоянку, где Брэдли оставит ее, чтобы пересесть в другую и вернуться назад в Бостон, Ричардс испытал странное чувство облегчения и понял, что он счастлив за Брэдли — как он, должно быть, рад что сбросил меня с плеч наконец! Ричардс нарочно пропустил первую ступеньку у лестницы при входе в «Винтроп Хаус», и швейцар помог ему.