На нем было драное белье, потому что Шейла упрямо не позволяла ему ходить без белья, но многие под брюками были в чем мать родила.
Вскоре они все стояли обнаженные и безымянные, их пенисы болтались между ног как забытые боевые дубинки.
Вскоре они все стояли обнаженные и безымянные, их пенисы болтались между ног как забытые боевые дубинки. У каждого в руке была карточка. Некоторые переминались с ноги на ногу, будто пол был холодным, хотя это было не так. Легкий, неопределенно-ностальгический запах алкоголя проносился через зал.
— Стойте в очереди, — инструктировал врач с папкой. — Каждый раз предъявляйте свою карточку. Точно выполняйте указания.
Очередь двинулась вперед. Ричардс заметил, что рядом с каждым врачом стоял полицейский. Он опустил глаза и стал безучастно ждать.
— Карточка.
Он протянул свою карточку. Первый врач отметил его номер, затем сказал:
— Откройте рот.
Ричардс открыл рот. Ему нажали на язык. Следующий врач заглянул в его зрачки тонким лучом яркого света, потом осмотрел уши.
Следующий поместил холодный кружок стетоскопа ему на грудь.
— Кашляйте.
Ричардс кашлянул. Вдали полицейские тянули из очереди человека. Ему нужны деньги, они не могут так поступить, он обратится к своему юристу. Доктор подвинул стетоскоп.
— Кашляйте.
Ричардс кашлянул. Доктор повернул его и приставил стетоскоп к его спине.
— Сделайте глубокий вдох и задержите дыхание.
Стетоскоп двигался.
— Выдохните.
Ричардс выдохнул.
— Проходите.
Кровяное давление ему измерял ухмыляющийся врач с повязкой на глазу. Его внимательно осмотрел лысый медик с большими коричневыми веснушками, похожими на пятна плесени, на макушке. Он сунул холодную руку ему между ног.
— Кашляйте.
Ричардс кашлянул.
— Проходите.
Ему измерили температуру. Взяли мокроту в чашку. Уже половина пути по залу. Двое или трое уже прошли осмотр, и санитар с мучнистым лицом и зубами кролика нес им одежду в проволочных корзинах. Еще полдюжины были вытолкнуты из очереди и выведены на лестницу. — Нагнитесь вперед и раздвиньте ягодицы.
Ричардс нагнулся и раздвинул. Палец, обернутый в пластик, вошел в его задний проход, ощупал, удалился.
— Проходите.
Он вступил в кабину с занавесками с трех сторон, похожую на старые кабины для голосования, — с кабинками для голосования было покончено, когда 11 лет назад ввели электронные выборы, — и помочился в голубую мензурку. Врач взял ее и положил в проволочный ящик.
На следующей остановке он оказался перед глазной таблицей.
— Читайте, — сказал врач.
— Е-А, Л-Д, М, Ф-С, П, З-К, Л, А, Ц, Д-Ю, С, Г, А…
— Достаточно. Проходите.
Он вошел в другую псевдокабинку для голосования и надел на голову наушники. Ему велели нажимать на белую кнопку, когда он слышал звуки, и на красную, когда он ничего больше не слышал. Звук был очень высоким и слабым, как посвист собаке, расщепленный до уровня, едва различимого человеческим слухом. Ричардс нажимал кнопки, пока ему не сказали прекратить.
Его взвесили. Исследовали ребра. Он стоял перед флюороскопом в свинцовом фартуке. Врач, жуя жевательную резинку и напевая что-то неразборчивое себе под нос, сделал несколько снимков и отметил номер его карточки.
Ричардс вошел в зал в числе группы, состоящей примерно из тридцати. К концу зала пришло двенадцать. Некоторые были уже одеты и ждали лифта. Еще около дюжины вытащили из лифта. Один из них попытался напасть на врача, отсеявшего его, и был жестоко избит полицейским, размахивавшим дубинкой изо всех сил. Парень повалился как подкошенный.
Ричардс стоял перед низким столом и отвечал на вопросы о перенесенных болезнях. Больше всего интересовали заболевания дыхательных путей. Врач пронзительно взглянул на него, когда Ричардс сказал, что в его семье был случай гриппа.
— Жена?
— Нет. Дочь.
— Возраст?
— Полтора года.
— Жена?
— Нет. Дочь.
— Возраст?
— Полтора года.
— Вам делали прививку? Не пытайтесь врать! — врач закричал так, как будто Ричардс уже пытался соврать. — Мы проверим данные о вашем здоровье.
— Привит в июле 2023 года. Ревакцинация в сентябре 2033 года. Квартальная поликлиника.
— Проходите.
Ричардс почувствовал неожиданное желание перегнуться через стол и свернуть гаду шею. Вместо этого он пошел дальше.
На последней остановке сурового вида женщина со слуховым прибором в ухе спросила его, не гомосексуалист ли он.
— Нет.
— Привлекались к уголовной ответственности?
— Нет.
— Имеются ли устойчивые фобии. Я имею в виду…
— Нет.
— Выслушайте лучше определение, — произнесла она с едва заметным оттенком снисходительности в голосе. — Я имею в виду…
— Имеются ли у меня неизвестные или известные страхи, такие, как акрофобия или клаустрофобия? Нет.
Ее губы плотно сжались, и мгновение казалось, что она не воздержится от резкого комментария.
— Употребляете галлюциногены или другие наркотики?
— Нет.
— Привлекался ли кто-либо из ваших родственников к уголовной ответственности за преступления против правительства или Системы?
— Нет.
— Подпишите эту клятву верности и разрешение Комиссии Игр, мистер… мм-м Ричардс. Он нацарапал свою подпись.
— Покажите санитару свою карточку и скажите ему номер…
Он остановил ее в середине предложения и поманил пальцем санитара с торчащими зубами.