— Ну как дела во вверенном мне пищеблоке? — благосклонно осведомился он.
— Готовимся, Константин Сергеевич! — отрапортовал Витюха. — Сейчас будут доставлены дрова, и приступим к созиданию!
Он истово ухватился за ручки казана с кашей и, кряхтя, потащил его к двери.
— Это куда? — спросил Рогачев.
— Рыбам на прикорм! — широко и беззубо улыбнулся Витюха.
— Я тебе дам прикорм! — всполошилась Наташа. — А ну, поставь на место!
— Поставь, поставь, Витюха, — кивнул Рогачев.
— Как же, Константин Сергеевич?! А праздничный обед в чем варить?!
Рогачев отечески потрепал Витюху по холке.
— Праздничного обеда не будет.
— Н-не будет? — в желтых лешачьих глазах отразилась мучительная боль разочарования и обиды за державу.
— Будет праздничный ужин! — бухнул Рогачев. — Да такой, чтоб на всю жизнь запомнился!
— С колбасой?! — ахнул Витюха, возвращаясь к жизни.
— С колбасой! — радостно подтвердил зам по обеспечению. — И еще кое с чем! Ради такого события ничего не жалко! Вы уж постарайтесь, соколы!
— Эх, Константин Сергеич! — вспыхнул данковым сердцем домовой. — Да разве мы подводили когда? Да мы бы с Натальей Николаевной и к обеду успели, верно, Наташа? Прикажите только!
Мхат качнул маршальской головой.
— К обеду не надо. Только от дела людей отрывать. А вдруг они до конца смены еще что-нибудь отроют? Такого же масштаба?
— Такого-то вряд ли уже отроют, — усомнился Витюха. — Ведь это же воображению не поддается!
— Что, не терпится письменность обмыть? — строго спросил Рогачев и вдруг заговорщицки подмигнул Витюхе.
— Закрепить, Константин Сергеич! — с готовностью подхватил тот. — Чтоб не сошла!
— Эх! — Рогачев по-купечески махнул рукой. — Наталья! Налей-ка нам из кондитерского фонда.
Наташа, хмурясь, принесла из кладовой, находящейся здесь же, в единственном бревенчатом строении лагеря, початую бутылку коньяка и полкольца любительской. Витюха, как ни запускал глаз во тьму кладовой, так и не смог определить, где там пряталась бутылка.
— И себе налей, — предложил Наташе Рогачев.
— Да не люблю я его!
— Ну, так посиди.
— Некогда мне сидеть! Сгорит все!
— Молодежь! — хмыкнул Витюха, шинкуя колбасу. — Шило в заднице! Не чует глубины момента!
— Да, товарищи, — сказал Мхат, поднимая граненый стакан. — Момент ответственный и даже судьбоносный. Мы совершили открытие первостепенной важности для всей нашей материалистической науки.
— За нее и выпьем! — подытожил Витюха.
— Правильно! — Рогачев чокнулся стаканом с его жестяной кружкой. — И, как говорили древние: «Хаман кхаран шибени удрах!»
Наташа от неожиданности уронила стопку мисок. С веселым звоном они разлетелись по всей кухне.
— Что ты сказал?!
Рогачев испуганно закрутил головой.
— Кто? Я? А чего? Это Варенцов с Симаком… надпись на вазе прочитали. Вот, запомнилось почему-то… А что? Что?
Рогачев впервые говорил не наигранным, а настоящим своим голосом — робко и сбивчиво. Он был так искренне напуган, что Наташе стало его жалко.
— Нет, ничего, — сказала она, наклоняясь за мисками. — Так, показалось…
До раскопа, где работал Игорь, было не меньше двух километров, но Наташа, с тяжелыми судками в обеих руках, пробежала это расстояние одним духом и лишь чудом умудрилась не расплескать ни суп, ни компот.
Только бы он не вздумал уйти на обед пораньше! Только бы не пошел другой дорогой! Только бы не уехал с Кешкой Першаком на второй участок, а оттуда сразу — в лагерь! Не надо ему сейчас в лагерь! Нельзя.
Игорь, в своей круглой широкополой шляпе с бахромой, сидел в раскопе и сосредоточенно водил кисточкой по выступающему из земли кирпичу. Он так увлекся, что об обеде, видно, и не вспоминал. Наташа облегченно вздохнула. Игорь поднял голову и сразу вскочил.
— У меня что, солнечный удар? — глаза его сияли беззаботным весельем. — Признайся, что ты мне снишься и сейчас растаешь в воздухе! Только, пожалуйста, не вместе с супом. Мы голодные, как бобики!
Он поцеловал Наташу в раскрасневшуюся щеку, забирая у нее судки, куснул заодно и в ушко.
— Ничего себе груз! Зачем же ты тащила в такую даль? Мы сами идти собирались.
— Ты говорил… некогда… — Наташа все еще не могла отдышаться.
— Умница моя! — Игорь хотел ее обнять, но руки были заняты. — Нет, Наташка, все-таки я не археолог, куда к черту! Я — золотоискатель. Приехал в Сибирь и нашел сокровище!
— Какое сокровище? — Наташа с тревогой заглянула в раскоп.
— Вот какое! — Игорь решительно поставил обед на землю и взял Наташу за плечи.
— Суп остынет… — прошептала она.
— Суп остынет… — прошептала она.
Река широко разливалась на изгибе и слепила глаза россыпью серебряной мелочи. Было жарко. Недалеко от берега, посреди квадрата свежевскрытой почвы виднелась загорелая спина рабочего.
— Ке-ешка! Шабаш! — Игорь поднял блеснувший на солнце судок. — Пошли, старик, к синему морю! Приплыла к нам Золотая Рыбка, принесла новое корыто! Даже два. С супом и кашей.
— И компот, — улыбнулась, наконец, Наташа.
— Где компот?! — всполошился Игорь. — Хочу компоту!
— После еды! — Наташа погрозила пальцем.
— Ну я капельку! — смешно захныкал Игорь. — С утра маковой соломинки во рту не было, как говорил один шофер в Таджикистане…
Наташа видела, что он пытается ее растормошить. Заметил, конечно, что она не в себе.