— Ну, хорошо, — бормотал Морок по укоренившейся за тысячелетия одиночества привычке разговаривать с самим собой. — Производственные задачи мы решили. Здание передовой науки будет построено в срок. Остается придумать, как разрушить его до основания… Не по кирпичикам разрушить, а по духу. Чтобы духу его здесь не было! Ишь, чего придумали! Протон, электрон — вот тебе и вся Вселенная! Ловко, шельмы, не спорю. Изящно даже. Только я вам этого не позволю. Вы у меня еще натерпитесь страху! И с бубном плясать будете, и жертву кровавую принесете, дайте срок!..
Станислав сердито отбросил папиросу.
— Итак, что же мы имеем? На дешевые магические фокусы местное население не клюет. Не та эпоха. Нужна планомерная работа. Нужна организация…
Тихий всплеск вдруг размыл молочную полосу, протянувшуюся от ног Станислава к тому месту у горизонта, куда собиралась нырнуть луна. Морок поднял голову. Что там, рыба гуляет?
Плеск повторился. Лунную дорожку пересекла тень. Тонкая рука поднялась над водой и снова скрылась. Стылый вгляделся во тьму. Кому это вздумалось купаться в такую холодину? Вода здесь и летом не парное молоко, а уж теперь, холодными сентябрьскими ночами и вовсе зубы ломит… Впрочем, от институтской молодежи всего можно ожидать. Они и зимой в прорубь полезут, не застесняются!
Плеск раздался снова — совсем близко от берега, и вдруг из-под воды поднялась во весь рост хрупкая девичья фигурка. Луна, готовая нырнуть у нее за спиной, остро прочертила силуэт девушки на фоне неба и моря.
Станислав хмыкнул. Несмотря на темноту, он сразу заметил главное: девушка была очень красивой, абсолютно голой и нисколько не стеснялась. Море ей было по колено во всех смыслах.
— Здравствуй, одинокий рыбак! — девушка шагнула на берег. — Я купалась в реке, увидела тебя и полюбила!
С ее волос стекали лунные потоки, затейливо выбирая путь по изгибам тела.
— Разреши мне поцеловать тебя, о, юноша!
Станислав смерил ее внимательным взглядом.
— Ну, поцелуй…
Девушка торопливо откинула волосы, наклонилась к сидящему Мороку и впилась губами в его рот.
Ледяная волна окатила вдруг Станислава, пронизав его тело запредельным, каким-то криогенным морозом, словно коварная пловчиха опрокинула над ним сосуд Дьюара и плеснула в лицо жидким азотом. Прикосновение этих губ было бы смертельным для любого человека. Но не для Стылого Морока. Вдохнув ледяную волну, он ответил на поцелуй.
Девушка с пронзительным криком отскочила, прижимая ладони к обмороженным губам. Она хотела было нырнуть в воду, но Стылый щелкнул пальцами, и тело ее, описав в воздухе дугу, ударилось о ледяную корку. Лед широкой полосой отделил береговую линию от чистой воды.
— Встань, подойди, — негромко приказал Морок.
Девушка со стоном поднялась и, прихрамывая, вернулась к нему.
— Кто ты? — спросил Стылый.
Девушка со стоном поднялась и, прихрамывая, вернулась к нему.
— Кто ты? — спросил Стылый. — Именем Тартара — отвечай!
— Накхта… — девушка опустила голову, зябко повела плечами. Волосы ее покрылись инеем.
— Русалка?
— Да… — уныло кивнула она и, подумав, добавила:
— Мой господин…
— Чем это ты тут промышляешь, Накхта? — насмешливо спросил Морок. — Отчего тебе на дне не сидится?
Девушка бросила на него осторожный взгляд.
— Там страшно, господин… Затопленные деревни. Мертвые домовые. Я их боюсь. Они злые.
— А ты, значит, добрая? Тихо-мирно людей гробишь?
— Люди завалили мой дом камнями! — в голосе русалки скрипнул колючий иней. — Они похоронили моих сестер под плотиной, перегородили реку, сделали ее мутной лужей. Но это еще не самое страшное. Они затопили свои собственные кладбища, заставили мертвецов жить на дне. Под водой теперь тесно…
— Зачем же ты еще новых туда тянешь? — спросил Морок.
— Я хочу, чтобы они это увидели…
Накхта, дрожа, переступала босыми ногами в снежной каше. Ледяная полоса вдоль берега постепенно таяла.
— Твой рассказ тронул меня, мокрая тварь, — высокомерно произнес Морок. — Я позабочусь о тебе.
— Спасибо, господин! — русалка опустилась на колени, погрузившись в ледяное месиво почти по пояс. — Я постараюсь усладить твой досуг всем любовным жаром, на какой способно мое тело… если тебе будет угодно им воспользоваться.
— А вот это ты брось, — Морок строго нахмурил брови. — Что за нимфомания еще?
— Так я ведь нимфа, — Накхта позволила себе улыбнуться сквозь упавшие на лицо пряди волос. — Все, что у меня есть — это мое тело.
— Вот и не разбрасывайся им налево и направо!
— Разве оно некрасиво? Мне нравится дарить мое тело. Я хочу принадлежать тебе, мой господин!
— Ты и так принадлежишь мне, — Станислав протянул руку и взял девушку за подбородок. — Я могу сделать с тобой все, что захочу. Превратить в кусок льда или бросить в печь…
— Да, да… — шептала русалка.
Снег под ней таял и испарялся.
— Но сейчас у меня другая прихоть. Ты будешь жить на суше. Среди людей. И служить мне, — он пристально глядел в ее прозрачные глаза. — А дарить тело и отнимать жизнь будешь только по моему приказу.
— О! Только прикажи, господин!
— Ну все, остынь, — Морок оттолкнул девушку. — Завтра на этом же месте получишь одежду и бумаги. Люди не живут без бумаг. А пока иди, плавай. И чтоб никаких утопленников!