Сколько же сейчас времени? Глупый вопрос — ведь часы тут идут по?своему, а солнце по?своему. Вполне возможно, сейчас без четверти два. Или ровно полдень. А может, и полночь — какая разница?
В Замке, наверное, уже обнаружили побег. Значит, снарядили погоню. Единственная надежда, что время там течет медленнее, что еще не настала поверка, и старший надзиратель не начал выкликать рабов, водя обгрызенным желтым ногтем по длинному, свернутому в свиток списку.
Хотя с чего бы это Замковому времени быть медленнее, чем Лесному? Может, все как раз наоборот. И закованные в латы всадники скачут уже на взмыленных лошадях. Ну, может, и не в латах, не война все?таки, но уж точно с арканами и мечами у пояса.
Что они сделают, если поймают? Зарубят на месте или, перекинув через круп лошади, повезут в Замок, на пытки? А потом казнят на Центральном дворе. И над столбом повесят черную доску с аккуратной надписью мелом: «Он искал Город Золотого Оленя».
Серега один раз видел казнь. Видел, как смертника, мальчишку года на два его постарше, приковали к столбу длинной стальной цепью. Потом принесли дрова — несколько здоровенных березовых плах, а затем кучу мелкого хвороста. Плеснули из канистры бензином. Потом… В бараке Серегу долго рвало, и целый месяц ему снились темные, глухие кошмары.
Вдалеке послышался невнятный звук. Серега резко обернулся. Нет, ничего. Все спокойно. Наверное, какая?то сухая ветка обломилась под собственной тяжестью. Или зверь какой?то пробежал. А ему со страху невесть что померещилось!
Он зашагал дальше. Через минуту звук повторился, и на этот раз Серега замер как вкопанный. Приглядевшись, он заметил у горизонта несколько черных точек. Так и есть, погоня! Он лег ничком в горячую сухую траву, приложил ухо к земле и без особого труда услышал слабый пока что стук копыт. Что ж, этого следовало ждать. Игра окончена.
Серега метнулся влево, ворвался в лес и, не разбирая дороги, бросился вперед. Мозги отключились, его толкали вперед лишь страх и отчаянное, звериное желание жить. Он не чувствовал ничего, кроме бешено колотящегося сердца. И только от резкой боли в груди пришел в себя, остановился и открыл глаза.
Между деревьями в три ряда тянулась колючая проволока. Видно, она шла через весь лес. Майка на груди оказалась разодрана в клочья, Серега стянул ее и увидел на груди несколько сочившихся густой темной кровью царапин. Это все ерунда, — мелькнула тоскливая мысль. — То ли еще будет!
Теперь оставалось лишь бежать вдоль проволоки. Вперед ли, назад — разницы нет. Всадники, конечно, отрежут ему дорогу с обеих сторон и начнут медленно сжимать клещи. Да стоит ли бежать вообще? Очень уж это становится похожим на игру кота с мышкой.
Серега сел на землю около проволоки, закрыл глаза и стал ждать конца. Странное дело — захотелось спать. Сереге даже смешно от этого стало — тут, может, жизни осталось на несколько минут, а его в сон клонит.
Однако же глаза слипались, по всему телу плыли жаркие волны, и очень скоро он понял, что лежит в палате, в корпусе. Пищал горн на подъем, низкое, такое нестрашное солнце острыми лучами лезло в глаза, и Серега понял, что утро, что пора скидывать одеяло и мчаться в туалет, пока там не образовалась очередь, а потом — на зарядку.
Хватит нежиться, а то еще опоздаешь, и физрук Жора заставит потом ходить вокруг футбольного поля гусиным шагом. Это не так уж трудно, но обидно. А после еще велит отжаться пятьдесят раз. Жора, он такой, не упустит случая свою власть показать… Вот уже пацаны, зевая, вылезают из кроватей, кто?то выбегает из палаты, а кто?то, еще жмурясь, натягивает на глаза одеяло. Масленкин прыгает на одной ноге, натягивая на другую кед, а Санька еще только открывает глаза.
…Санька, усмехаясь, смотрел ему в глаза. Серега дернулся — и налетел спиной на проволоку. От этого он проснулся окончательно.
Справа и слева его окружали всадники. Их было человек семь или восемь, все здоровые мужики, в боевых нагрудниках, с мечами у пояса и короткими десантными автоматами на груди.
А прямо перед ним стоял Санька. Его белая, со звездой во лбу, кобыла вертела мордой чуть поодаль.
Санька был в зеленой куртке с кривой серебристой звездой на левом рукаве, в легких парусиновых брючках чуть ниже колен. В руке он сжимал тонкий хлыст.
— Ну что, Серый? Далеко намылился? — Санька сплюнул, пытаясь попасть в Серегино колено, но не попал. — Что, в марафонщики готовишься? — еще не закончив фразы, он коротко размахнулся. Хлыст прозвенел в горячем, переливающемся от жара воздухе. Серега дернулся — но поздно. Все тело пронзила боль, резкая и злая, словно удар током. На плече вспыхнула узкая багровая полоса.
— А ты, похоже, совсем оборзел, Серый, — как ни в чем ни бывало, продолжал Санька. Он снова прицелился и плюнул. На сей раз плевок попал точно по адресу. — А я ведь предупреждал тебя. Что ж, придется повоспитывать. А то ведь еще неизвестно, что из тебя получилось бы… Что же с тобой делать? — Санька принял задумчивый вид. — Как же тебя спасать? Конечно, не помешает хорошая порка, но этим займемся в Замке. Только вот вопрос — хватит ли тебе этого? Подозреваю, что все?таки придется нам встретиться в подвалах под Второй Башней… Эй, ребятишки, — крикнул он всадникам. — Связать его и прямиком в Замок. И сразу же в подвал. Но только без меня не начинать. А я еще погуляю тут, землянику пособираю…