— Ах ты сволочь! Ах ты мразь, — повторял он сквозь зубы, размахивая пучком.
Через несколько секунд Санька опомнился, оттолкнул Леху и принялся утирать лицо. Глаза его лихорадочно поблескивали.
— Ну, Масленок, вот ты и дождался, — закричал он с каким?то радостным отчаянием. — Я?то все молчал, все думал тебя простить — да выходит, нельзя. Все внимание. Сейчас я кое?что интересненькое расскажу про нашего Лешеньку. Все внимание!
Серега увидел помертвелые Лехины глаза.
— Внимание! Наш Масленок — зассыха! Почти каждую ночь в постель дует. Его бабка Райка жалеет — он ей на рассвете зассанную простыню тащит, а она его ругает и чистую дает. А потом где?то специально для него стирает. А знаете почему она это делает? Потому что она его родная бабка! Она специально из?за него в лагерь уборщицей устроилась, чтобы ему пеленочки менять! Вот так?то! Наш Масленок — зассыха! Да хоть сейчас проверить можно — сегодня бабка поздно заявилась, не успела ему простынку сменить! — и Санька, подскочив к Лехиной кровати, одним рывком сдернул одеяло.
На простыне расплывалось большое желто?синее пятно.
Все молчали. Всех как молотком по голове треснуло. А Леха, отшатнувшись к стене, весь вжался в нее.
…К стене, где?то на высоте полуметра, был прикован Леха. Совершенно голый, истерзанный. Казалось, он был в сознании, но вот?вот его мог потерять… Мертвый свет ламп, подобных застывшим молниям, заливал камеру. Замерли сотрудники в нишах… Замер улыбающийся, в синем халатике, Санька…
Голова точно взорвалась. Исчезли палата, тумбочки, измочаленные крапивные стебли на полу… Он летел вниз по голубому туннелю, и рвались какие?то огромные черные цепи, сверкали молнии, падали с треском каменные стены, и отовсюду на него смотрели глубокие, изломанные мукой Лехины глаза.
Серега прыгнул. Коротко влепил Саньке под подбородок и тут же — локтем по затылку. И, не давая опомниться, коленом в пах.
Санька, вскрикнув, завалился и упал, треснувшись лбом о дощатый пол. Серега рванулся к нему, а вслед за ним и другие, прозревшие, несчастные, обжигаемые едким стыдом.
Но Леха оказался быстрее. Он встал возле лежащего и воющего Саньки.
— Не трожьте. Хватит с него. Что мы, звери?
И толпа отступила. Серега медленно разжал кулаки.
Вот так. Вот все и кончилось. Чего же он ждал до сих пор? Почему сразу, прибежав из лесу, не набил этому скоту морду? Все ждал, высчитывал, в Штирлица игрался… Вот и доигрался. Неужели нужна была Лехина мука, чтобы, наконец, все понять? Ну почему он думал только о себе, о том, что ребята про него скажут? Боялся своего унижения, а вышло так, что добился Лехиного. Ну почему не раньше, почему только сейчас рассыпались стены, порвались цепи?
Санька медленно сел на полу. Лицо у него было в крови и слезах, губа оказалась разбита, на лбу стремительно росла сизая шишка.
— Ну, — сказал Серега спокойно, — ты понимаешь, что все кончилось?
Санька молча кивнул.
— Тогда гони книгу.
Санька встал, вынул из кармана скомканный носовой платок и принялся вытирать лицо. Потом он медленно, стараясь сдержать прерывистое дыхание, спросил:
— Какую еще книгу?
— «Детей капитана Гранта». Это же библиотечная книга. На меня записана, мне и сдавать.
— Не брал я никакой книги!
— Брал! Вчера ты стырил ее из Ведьминого Дома.
— Да не брал я ничего!
…Стражники, держа автоматы наизготовку, прошагали из коридора в зал. Краем глаза Серега ухватил и ствол пулемета, похожий на те, что рисуют в книжках для малышни. Ясное дело, усиленная охрана. Разомкнувшись, стражники исчезли в нишах, а на полу остался большой коричневый чемодан. Сбоку белела наклейка: «Васильев Саша, 3?й отряд».
Вытащи из?под кровати чемодан, — тихо сказал Серега.
Санька неохотно полез под кровать, долго возился там, шепотом ругаясь, а потом явился на свет весь в пыли, с большим коричневым чемоданом.
— Раскрой его, — велел Серега. Санька послушно щелкнул замками.
Крышка откинулась. Все молча ждали, что же будет.
И тогда Серега наклонился над чемоданом и резко перевернул его. Гора вещей вывалилась на пол. А наверху этой горы лежала книга. В зеленой коленкоровой обложке. «Дети капитана Гранта».
— Вот так, — сказал Серега, взял в книгу. — Подбери шмотки.
— Ну и что, — обиженно отозвался Санька. — Это, может, моя собственная книжка. А где та, я не знаю.
— Да? — вежливо поинтересовался Серега и открыл титульный лист. Крупным почерком там было написано: «Ну, Серый, погоди!»
— Что, Санечка, забыл стереть? — поинтересовался он опять. — Впрочем, дохлый номер.
Крупным почерком там было написано: «Ну, Серый, погоди!»
— Что, Санечка, забыл стереть? — поинтересовался он опять. — Впрочем, дохлый номер. Фломастер плохо оттирается.
Санька хлюпнул носом.
— И что же мне теперь будет? — спросил он. Вроде бы и с улыбочкой спросил, а все равно на губах запеклась липкая корочка страха.
Серега хотел было ответить, но за него это сделал Леха. Накинув покрывало на свою постель, он задумчиво посмотрел на Саньку.
— А ничего тебе не будет. Живи. Теперь?то что… Не бойся, никто тебя не тронет.
— Тем более, что Замок разрушен, — добавил Серега, и они с Лехой улыбнулись друг другу.