— Это ты к чему клонишь?
— А к тому, чтобы он оделся потеплее. Плащ чтобы взял или куртку.
— Еще чего, — окрысился Санька. — Так мы не договаривались. В теплой одежде что угодно можно спрятать. Например, свечной огарок. Вдруг он его уже раздобыл, а? — Санька внимательно посмотрел на Леху. — Так что обойдемся без нежностей. Потопает в трусах и майке, не развалится. Между прочим, если он после отбоя в куртке по территории шляться будет, а его взрослые поймают — вот тогда большой шухер начнется. Решат, что на речку намылился, купаться. А если его так заловят, в майке — скажет, будто шел в сортир. Будто в корпусе толчок засорился, и бабка Райка туалет на ключ закрыла.
Серега не вмешивался в Санькины разглагольствования. Он понимал, что тот прав. Особенно насчет сортира. Такие случаи уже бывали. И с толчком, и с бабкой. Так что сойдет за правду.
— Ты сдурел, Санька! Его же комары заедят, — не сдавался Леха.
— Не боись, выживет.
— Вправду заедят. Я даже книжку такую читал, про войну. Там фашисты поймали нашего партизана, раздели догола и на ночь к елке привязали. Утром смотрят — а он уже мертвый. Всю кровь из него комары высосали.
— Не дрыгайся, Масленок, мы же не фашисты, — хитро улыбнулся Санька. — Мы его «Тайгой» намажем. И вообще, Масленок, что?то не нравишься ты мне сегодня. Кажись, кашки?борзянки обожрался? Смотри…
Серега молчал. Конечно, когда речь зашла о комарах, ему ужасно захотелось сказать Саньке пару ласковых. Но тогда получилось бы, что он плачется. Саньке именно того и надо. А интересно Санька говорит о нем, о Сереге. Не как о живом говорит. Мы его… Мы ему… Будто рядом никакого Сереги и нет. Будто они обсуждают, как покойника хоронить. Ладно?ладно, пускай развлекается.
Спустя несколько минут Санька остановился.
— Ну вот, можно сказать, пришли. Теперь от этого места налево, поперек дороги — и к самому Дому выйдем. Не заблудишься, Серый? Видишь, сосна поваленная лежит — от нее и сворачивай.
— Уж как?нибудь и без сопливых разберусь, — хмыкнул Серега.
— Болтай?болтай, — ничуть не смутился Санька. — Сопли тебя еще ждут. Так что заранее готовься.
На это отвечать не стоило.
…И вот, наконец, они пришли. Огромные древние сосны чуть расступились, лес сделался пореже. И появился Дом. Огромный, как показалось им с первого взгляда. Черный, глухой, словно сказочный замок. Но подойдя ближе, ребята увидели, что не такой уж он и большой. Хотя и избушкой?развалюшкой его не назовешь.
Толстые бревна сгнили и обросли седым лишайником. В красноватом кирпичном фундаменте, треснутом, раскрошившемся, зияли черные квадратные дыры. Крыша была ободрана, а ставня чердачного окна косо висела на единственной петле.
Дверь, едва приоткрытая, казалась слишком тяжелой. Когда?то ее оковали стальными полосами, теперь они покрылись толстым слоем ржавчины. К двери вело крыльцо. Вернее, то, что от него осталось — доски все прогнили. Наверное, стоит упереться в них ногой — и крыльцо с жалобным писком развалится.
Окна оказались большими, в некоторых еще блестели осколки стекол, а другие кто?то уже успел полностью выбить.
Раздолбанная печная труба тянулась к небу сморщенным указательным пальцем.
Вот так. Вот он какой, Ведьмин Дом.
— Ну, ребята, теперь главное действовать быстро, — шепнул Санька. — Не дрейфить, — произнес он еще тише. Все как?то сразу поняли, что тут нельзя говорить громко.
— Масленок, давай сюда свечку и коробок! — и размахнувшись, Санька швырнул их один за другим в ближайшее окно. Коробок не долетел, шлепнулся в траву у крыльца. Санька выразительно взглянул на Леху, тот сбегал и принес. Со второй попытки Санька все?таки попал.
Сереге все это не понравилось. Ну почему Леха по одному Санькиному взгляду торопится услужить? Ведь ему самому противно, а побежал за коробком. Сам?то Санька то ли поленился, а то ли и ему страшновато было подойти к дому поближе. Вот и гоняет покорного Масленка.
Санька повернулся к ребятам. Все молча смотрели на него, ожидая приказа. И Серега вдруг понял, что они рады. Рады, что есть этот Санька, без которого было бы непонятно, что им делать дальше. Они согласны терпеть его пакости, его командирские замашки. Потому что он лучше их все знает, и если ему подчиниться — не пропадешь.
— Теперь давайте книгу, — еле слышно проговорил Санька. Губы у него, похоже, тряслись. Он осторожно взял из Серегиных рук «Детей капитана Гранта» и, чуть помедлив, кинул в черный, оскалившийся острым клыком?осколком провал окна.
В доме что?то ухнуло, покатилось. Санька замер на одной ноге, прислушиваясь, а потом взглянул на ребят бешеными желтыми глазами:
— Ведьма!!! — отчаянно крикнул он, отпрыгивая в сторону. — Я ее слышал! Бежим! Все врассыпную! Встречаемся в лагере! — последние слова он уже проорал на бегу.
Словно натянутая пружина сорвалась — ребята кинулись в разные стороны. Ужас застилал им глаза, не разбирая дороги, они мчались по лесу, натыкались на деревья, падали и тут же поднимались, не видя ничего, кроме серо?зеленого марева и желтых, облитых ужасом Санькиных глаз.
Ветки лупили их по лицам, по рукам и ногам, но этого никто не замечал — в ушах все звучал пронзительный Санькин крик.