— Сроду еще не видел такой перепуганной бабы, — заметил Глисон. — Причем совершенно беспричинно.
«Зато я видел, — подумал Шон. — Причем не девушку, а мужчину, да еще в летах. И кто может сказать, беспричинно ли это?»
Вдруг дверь у них за спиной приоткрылась. Там стояла шведка Сайн, зажав рукой шерстяной шарф на горле. Она держала толстую дорожную сумку с двумя ручками. На мужчин она вообще не обратила внимания: выискивала взглядом удаляющуюся фигуру.
От страха, что ее бросили, она громко крикнула вслед кухарке:
— Анна! Подожди! Я тоже иду с тобой!
Полицейские даже не пытались ее остановить — просто расступились, и шведка с шумом прошла мимо них, совершенно их не замечая, как будто они деревья или каменные фигуры вроде тех львов, только чуть повыше.
Первая фигура остановилась и замахала ей рукой, отчего Сайн понеслась еще быстрее, боясь задержаться даже на лишнее мгновение.
Они сошлись вместе и без малейшего промедления дернули дальше.
— Я всегда знал, что паника заразительна, — заметил Шон. — А вот собственными глазами вижу это впервые.
У въезда на подъездную аллею материализовалась вдруг фигура мужчины. Мгновением раньше его еще не было. Женщины остановились перед ним. Глисон высоко поднял руку над головой и махнул — пусть, мол, уходят. Женщины заспешили дальше. Мужчина исчез. Даже если бы вы смотрели прямо на него, вы бы затруднились сказать, куда он делся.
Шон и Глисон одновременно повернулись. Выскочил Уикс, его ноги проворно сбегали по ступенькам, будто по ним скатывалась вода.
— Они уже ушли? Уже ушли?
Глисон указал большим пальцем через плечо.
— Дуй, крыса, — уничтожающе бросил он. — Может, еще и обгонишь их, если наддашь как следует.
Уикс бочком прошмыгнул мимо них, и их головы одновременно повернулись, следя за ним взглядом. Еще только появившись в дверях, он что-то засовывал в боковой карман брюк и продолжал эту операцию уже на бегу. Затем, вытаскивая руку, выронил этот предмет — помятый, только что полученный чек. Уикс остановился, подскользнул к чеку, поднял его, засунул-таки в карман и побежал дальше.
— Если человек так обращается с выписанным ему чеком, значит, он по-настоящему боится, — рассудил Глисон и сплюнул в сторону на траву.
Они не стали следить за Уиксом, как смотрели за первыми двумя.
— Пойду в дом, — сказал Шон и вошел в дверь.
В вестибюле стояла Джин с оставшейся одной из двух горничных. Это была разумная с виду женщина средних лет. Джин увидела, что он вошел, но никак не прореагировала.
— Восемь лет — большой срок, — нежно сказала она женщине. — Я благодарна вам за то, что вы остаетесь.
Женщина ничего не ответила. Она в замешательстве кивнула и потупила взор.
Шон не знал, следует ли ему подойти к ним. По лицу Джин он видел, что бегство других жутко ее обидело.
Женщина направилась на кухню.
— Это все Анна, — пробормотала она. — Не успела я оглянуться, как она всех переполошила и…
— Я знаю, — ответила Джин, и женщина ушла.
Шон подошел поближе к Джин, которая стояла у входа в библиотеку.
Она попыталась улыбнуться:
— Больно, конечно, но тут уж ничего не поделаешь.
Она попыталась улыбнуться:
— Больно, конечно, но тут уж ничего не поделаешь. Неужели люди все такие, когда речь заходит о собственной шкуре?..
— Нет, — ответил он, — не все.
— Она единственная, кто остался, — она и миссис Хатчинс, — задумчиво произнесла Джин. — Миссис Хатчинс ни за что бы не бросила меня, уж она бы никогда не ушла. Она стала мне второй матерью, еще с тех самых пор, как я была маленькой девочкой…
Они оба повернулись на звук шагов — кто-то медленно спускался по лестнице. Наконец постепенно удлиняющаяся фигура появилась ниже уровня потолка, под которым они стояли. Серые шелковые чулки, аккуратный подол черной юбки, еще шаг, еще. Вот показалось и лицо миссис Хатчинс. В руках она неловка комкала носовой платок. Шон затаил дыхание.
Джин отвернулась, готовая войти в библиотеку и избежать встречи. Ей не хотелось ничего знать.
Шон, когда она проходила мимо, взял ее за руку и молча пожал, как бы утешая. А сам повернулся к женщине на лестнице.
— И вы тоже? — ехидно спросил он.
— Нет, — еле слышно ответила она. — Я остаюсь. Не хочу оставаться, но остаюсь. Уж слишком долго я здесь проработала. Я не могу бросить ее.
Глава 8
Полицейская операция: Шэфер
— Шэфер, лейтенант. Весьма сожалею, сэр, но я вынужден доложить, что потерял Эйлин Магуайр — вы знаете, бывшую служанку Ридов.
— Вы ее потеряли?! Что вы хотите этим сказать? Не я ли вам говорил, чтобы вы состояли при ней днем и ночью, чтобы глаз с нее не спускали? Не я ли учил вас, ребята, не упускать из виду цели, несмотря ни на что? Как же она умудрилась удрать от вас?
— Да я не об этом, сэр. Где она, я знаю. Она прямо здесь, со мной…
— Ну, если она там с вами, значит, она вас видит?
— Нет, сэр.
— Она знает, что вы следите за ней?
— Уже нет, сэр.
— Выходит, она все же знала, так?
— Не могу сказать, сэр! Не знаю, догадывалась ли она об этом или нет, лейтенант. Видите ли…
Вход в семиэтажное здание старой фабрики находился как бы в углублении от внешней линии домов на улице. Его накрывала верхняя часть самого здания, поддерживаемого двумя грязными колоннами, и под этим своеобразным козырьком можно было хотя бы укрыться от разгуливающих по улице вихревых потоков воздуха. За «анклавом» находились стеклянные вращающиеся в любую сторону двери, ведущие внутрь здания, и сквозь них виднелся обшарпанный выложенный плиткой вестибюль и зарешеченная кабина лифта с находящимися на виду кабелями. Открытая платформа опускалась, решетка, через которую проглядывал желтовато-бледный свет, раздвигалась в стороны, пучки плотно сжатых ног разъединялись и направлялись по коридору к выходу. Теперь уже никто не поднимался, все только спускались. Над вращающимися в обе стороны дверями висели часы с пожелтевшим циферблатом, стрелки которых показывали начало шестого.