— Лучше убраться отсюда, пока пещера не превратилась в печь — крикнул Сарах в ухо Хольгеру. — Видишь, дым стелется вон туда, в проход? Выход там! Алианора пусть несет гнома, а ты мне помоги справиться с этой проклятой клячей!
Соединенными усилиями они успокоили кобылу. И бросились в проход, в дым, каждый вздох отдавался болью во всем теле, кашель раздирал грудь.
И бросились в проход, в дым, каждый вздох отдавался болью во всем теле, кашель раздирал грудь. Но они вырвались наконец из пещеры.
Глава 23
Мы на равнине, подумал Хольгер с тупым удивлением. Неизвестно, как долго они пробыли под землей, но луна уже спустилась на западе к горизонту.
Луна… Небо очистилось от облаков. Ветер их разогнал. Ветер над поросшей жесткой травой равниной, теребил засохшие кусты, выгибал голые ветки стоявших там и сям корявых деревьев. Темно?серая равнина, скупо освещенная кошмарным блеском луны и безжалостных колющих звезд. Дым, валившийся из пещеры, тут же раздирало в клочья, и они мгновенно таял. На севере равнина обрывалась пропастью, залитой непроглядным мраком — казалось, до нее рукой подать. Хольгер вроде бы разглядел там горные вершины, но не был в том уверен. Холод пронизывал его до мозга костей.
Сарах, хромая, подошел к нему. Должен быть, Хольгер выглядел точно так же — измученный, весь в ссадинах, измазанный кровью и копотью, одежда висит клочьями, шлем покрыт вмятинами, меч затупился. Облако заслонило луну, и Хольгер ничего теперь не видел.
— Все целы? — прохрипел он.
Сарах ответил так тихо, что его голос едва слышен был в беспокойном шелесте травы:
— Боюсь, с Гуги дело скверно.
— Ничего, — ответил голос, сохранивший басовитые нотки. — Сколько я получил, столько и сам влепил.
Луна выглянула из?за облаков. Хольгер присел на корточки рядом с Алианорой, державшей на коленях голову гнома. Ручеек крови из раны на его боку становился все тоньше.
— Гуги, — прошептала Алианора. — Ты не можешь умереть… Представить немыслимо…
— Не плачь, девочка, — пробормотал гном. — Вон та орясина за меня хорошо оплатила.
Хольгер склонился над ним. В белом, нереальном лунном блеске застывшее лицо гнома казалось вырезанным из старого, очень темного дерева. Только ветер трепал его бороденку, да кровяные пузыри вздувались на губах. Перевязать его рану было невозможно — чересчур она была велика для столь маленького тела.
Гуги поднял руку и потрепал ладонь Алианоры.
— Ну, не плачь, — вздохнул он. — И так с полсотни баб моего собственного племени уж найдут причины по мне поплакать. Но ты была мне дороже всех, — он втянул воздух. — Дал бы тебе добрый совет, да не успею… в… башке… шумит…
Хольгер снял шлем.
— Авве, Мария… — начал он. Здесь, на продуваемой ветрами равнине среди гор он не мог сделать ничего лучшего — и ничего другого. Он просил господа о милости и покое для души гнома, а когда Гуги отошел, закрыл ему глаза и начертил над ним знак креста.
И отошел, оставив Алианору наедине с гномом. Они с Сарахом выкопали клинками неглубокую могилку. Уложили в нее тело и прикрыли горкой камней.
На вершине импровизированного надгробья Хольгер воткнул кинжал Гуги, рукояткой вверх. Где?то, примерно в миле отсюда, завыли волки. Хольгер надеялся, что до тела им не добраться.
И лишь после этого они осмотрели свои раны.
— Мы понесли тяжелые утраты, — сказал Сарах. От его обычного балагурства не осталось и следа. — Потеряли не только друга, но еще и коня и мула со всем имуществом. Наши мечи — тупые железки, наши доспехи вот?вот рассыплются. И вдобавок Алианора не сможет летать, пока ее крыло… ее плечо не заживет.
Хольгер смотрел на серый, безрадостный пейзаж. Ветер бил ему в лицо. — Это было мое дело, — сказал он. — Я в ответе перед вами за все, что вам пришлось перенести.
После долгого молчания Сарах сказал спокойно:
— Думаю, это дело всех людей чести.
— Сарах, я должен тебя предупредить, что мы сражаемся против самой королевы Морганы.
— Сарах, я должен тебя предупредить, что мы сражаемся против самой королевы Морганы. Она узнает, сто мы здесь. Думаю, она уже в Серединном Мире и ищет помощи у тех, то в состоянии нам помешать.
— Ну да, они могут очень быстро передвигаться, эти, из Серединного Мира, — сказал Сарах. — Так что не стоит нам тут долго засиживаться. Послушай, а что будет, когда мы наконец доберемся до церкви?
— Тогда мои поиски окончатся… скорее всего… и мы, быть может, окажемся в безопасности. А может, и нет. Не знаю.
Хольгер наконец решился рассказать все, с самого начала, но Сарах уже отвернулся и пошел к своей лошади — уходило драгоценное время.
Алианора села на Папиллона за спиной Хольгера. Ее руки обвили талию датчанина с шальной силой. Когда конь тронулся, она обернулась, чтобы взмахом руки попрощаться с тем, кто оставался на равнине.
Даже Папиллон был утомлен, а белая кобыла чуть не падала от усталости. Подковы стучали по камням, трава расступалась с сухим шорохом, шелестели кусты, поскрипывали мертвые деревья. Луна над горизонтом светила в глаза Хольгеру, словно хотела его ослепить.
Вскоре Алианора спросила:
— Те, туземцы, в ущелье, случайно на нас наткнулись, как думаешь?