А жители Тарнберга создали импровизированный совет горожан и сами несли стражу на бревенчатых стенах.
Миновав ворота, Хольгер въехал на мощеную улицу. Она вилась меж деревянными и каменными домами и вела на рыночную площадь с церковью. Повсюду бегали дети, бродили собаки и свиньи. Папиллон шествовал сквозь гомонящую толпу женщин и ремесленников — они таращились на Хольгера, неуклюже кланялись, но разговор завести не отважились. Зато ехавшую с ними рядом Алианору они хорошо знали и тут же засыпали вопросами:
— С кем приехала дева?лебедь?
— Что это за рыцарь?
— Что нового в лесах, госпожа?
— Какие новости из Шарлемонта? Как там мой кузен Герсент, видела его? — Говорят, Фаэр собирает рати? — голос, задавший этот вопрос звучал
Тревогой, и стоявшие рядом со страхом ждали ответа.
— Это что, новый господин, будет нас защищать?
Девушка улыбалась и махала рукой, но без особого воодушевления. Она не любила, когда вокруг нее оказалось сколько людей и стен.
Дом, к которому она привела Хольгера, выглядел выше и уже остальных, но изрядно покосился. У галерейки на над дверями висела вывеска, написанная цветистым слогом:
«Мартинус Трисмегистус, магистр магии».
«Заклятья, Чары, Предсказания, Исцеления, Любовные Напитки, Благословения, Заклинания, Всегда — полные — кошельки. При оптовых заказах — особая скидка».
— Хм, — сказал Хольгер. — Деловой парень, похоже.
— Ну, да, — сказала Алианора. — Он еще — городской аптекарь, зубодер, писец, скотоправ и искатель воды магическим прутиком.
И спрыгнула на землю, блеснув обнаженными ногами. Хольгер последовал ее примеру, привязал поводья Папиллона к столбу перед входом. Кучка подозрительных типов остановилась на той стороне улицы, приглядываясь к лошадям и вьюкам.
— Поглядывай, Гуги, — сказал Хольгер.
— Да ведь стоит поплакать над дурнем, что Папиллона увести попробует, — сказал гном.
— Вот я его смерти и не хочу, — сказал Хольгер.
Он поколебался — стоит ли делиться с этим чернокнижником всеми своими тайнами, рассказывать свою историю с самого начала? Но Алианора очень его хвалила. Да и не к кому больше обратиться.
Он отворил дверь, и раздался чистый звон колокольчика. Комната была полутемная, пыльная. Поли и столы завален бутылями, банками, перегонными кубами, ретортами, огромными книгами в кожаных переплетах, черепами, чучелами и тому подобными вещами, точнее, хламом. Сова заухала со своего навеса, из?под ног выскочил кот.
— Иду, иду, светлые господа, минуточку, сейчас, — раздался тоненький фальцет, и мэтр Мартинус вынырнул из задней комнаты в мантии, со знаками Зодиака, выцветшими от многочисленных стирок. Округлая голова его совершенно лысая, а редкая бороденка кажется приклеенной. Близорукие глазки беспрерывно моргали, губы кривились в робкой усмешке.
— Приветствую вас, приветствую, господа. Как ваше здоровье? — он присмотрелся. Да ведь это маленькая дева?лебедь? Входи, дорогая моя, входи. Но ты ведь уже вошла, верно? Да?да, ты, разумеется, уже вошла.
— У нас к тебе дело, Мартинус, — сказала Алианора. — Может, оно и нелегкое, но никого другого у нас нет.
— И хорошо, и прекрасно, дорогая моя, все сделаю, что смогу, благородный рыцарь. Все сделаю, что смогу. Прошу вас. — Мартинус смахнул пыль с висевшего на стене пергамента, явно стараясь обратить на него внимание Хольгера. Надпись гласила, что Мартинус, «филиус»
Голофи, выполнил все задания, экзаменаторами поставленные, и так далее; волею и благорасположением Регентов Университета в Рианноне сим присвоен ему титул Магистра Наук Магических со всеми привилегиями и обязанностями, сему титулу сопутствующими.
— Боюсь, что я не смогу… — Хольгер хотел объяснить, что денег у него нет, но локоть Алианоры толкнул его под ребра.
— Страшные тайны связаны с этим делом, — сказала она быстро — и ни один обычный чародей с ним не справится. Потому я и привела этого рыцаря к тебе.
И одарила мага такой улыбкой, что даже Хольгер, собиравшийся потихоньку убраться отсюда, застыл на месте.
— И весьма мудро поступила, девочка, весьма мудро, если можно так выразиться. Проходите, прошу вас, там мы все обговорим.
Семеня впереди, Мартинус привел их в комнатку, столь же неопрятную и пыльную. Сбросил с кресел книги на пол, извиняясь за нерадивого слугу, потом громко пропищал:
— Вина! Принесите всем вина! — помолчал и крикнул: — Эй, ты! Кончай дрыхнуть. Вина нам всем.
Хольгер уселся в кресло, тут же затрещавшее под его тяжестью. Алианора присела на краешке соседнего, стреляя глазами, как птица в клетке Мартинус устроился в третьем, скрестил ноги почесал ладони и спросил:
— Так какие у тебя сложности, господи мой?
— Дело в том… — сказал Хольгер. — Все началось, когда… Вот черт, не знаю, с чего и начать.
— Может, тебе прилечь на софу? — спросил Мартинус участливо.
Бутылка и три пыльных бокала проплыли по комнате, опустились на стол. — Наконец?то, — пробурчал чародей. Подождал, пока невидимый слуга удалился. — Нынче, говорю я вам, приличной прислуги не сыщете. Ну никак. Вот этого духа взять — невыносим! Совершенно невыносим! Все обстояло иначе, когда я был мальчишкой. Вот тогда они знали свое место. А уж что касается зелий, мумий, порошка из сушеных жаб — нынче такого товара не найдешь, а нынешние цены! Господи мой, ты не поверишь, но Михаэлмас в последний раз запросил…