Текло время. Набирали силу ночные шумы. Хольгер очнулся и посмотрел на небо, чтобы определить, не пришло ли к концу его дежурство. Но небо сплошь затянуло облаками. Ну, неважно. Он может простоять на страже и до рассвета. Все равно больше не заснет после разговора с Морганой.
Хольгер уже не обращал внимания на ночные шумы. Ветер превратился в настоящий вихрь, грохотали камни, звякнуло железо…
— Гей!!!
В круг света прыгнул вождь каннибалов. За его спиной сверкали острия копий — штук сто, а то и побольше.
Они прятались в ущелье, а теперь Моргана послала их вниз, чтобы они…
— Эй, вставайте! У нас гости!
Гуги, Алианора и Сарах вскочили. Сарацин выхватил саблю, прыгнул к своей кобыле и сорвал ее поводья с колышка. Алианора вскочила на своего гнедка. Двое дикарей, торжествующе вопя, кинулись к ней. Один занес копье. Гуги метнулся ему под ноги — маленький коричневый вихрь. Оба упали. Хольгер кинулся на второго. Его меч взлетел и опустился на голову врага.
Он отшвырнул падающее на него тело, сбив с ног еще одного врага. Наконечник копья скрежетнул по его кольчуге. Хольгер увидел перед собой вождя и наугад взмахнул мечом. Тот ощерил зубы. На шее Хольгера сомкнулись чьи?то руки. Он вспомнил, что на сапогах у него острые шпоры, лягнул ногой. Пронзительный вопль сзади, руки разжались.
Хольгер отступал, пока не ощутил спиной менгир. Высокий воин с намалеванным на груди драконом ринулся в атаку. Меч свистнул справа налево, и голова врага слетела с плеч. Но кольцо дикарей сомкнулось вокруг Хольгера. Бросив взгляд поверх бычьих рогов и султанов из перьев, он увидел, что Сарах уже в седле, отмахивается саблей. Папиллон топчет врагов копытами, лягается, кусает, его грива и хвост взметываются черным
Пламенем.
Кто?то вскочил с земли совсем рядом, проскользнул под мечом датчанина. Кинжал в его руке метнулся вверх. Хольгер успел принять удар на левую руку, защитил живот. У ног людоеда возник Гуги, схватил его под коленки и опрокинул. Гном и человек, сцепившись, рыча, покатились по траве.
Перед ним уже возвышался вождь. Его топор ударил в шлем Хольгера, как молния. Хольгер пошатнулся, услышал свой крик: «Великий боже, святой Георгий!». Вождь захохотал, вновь ударил. Хольгеру каким?то чудом удавалось отражать его удары. Большинство из них. Иные все же падали на шлем и кольчугу. Хольгер едва держался на ногах. К вождю на помощь подбежали два его воина.
Но за их спинами появился Сарах. Свистнула кривая сабля. Дикарь схватил левой рукой правую и с безмерным удивлением уставился на нее — она осталась у него в руке, отсеченная сарацином. Хольгер взмахнул мечом, и второй воин отскочил, хромая. Вождь обернулся, насел на сарацина, и они закружились, со звоном парируя удары, осыпая друг друга проклятиями.
Конь Алианоры истошно заржал, рухнул наземь. Белая лебедица взмыла вверх и тут же спикировала, целя клювом в глаза врагам. Хольгер перевел дух. Кто?то хрипло выкрикнул приказ, и у плеча Хольгера просвистело копье. Забыв про раны и усталость, датчанин ринулся в бой. Его меч работал, как коса. Папиллон взмывал на дыбы, становясь невероятно огромным, разбивал головы передними копытами ржаньем заглушая воинственные выкрики дикарей. Человек и конь разогнали врагов и вернулись к менгиру.
Гуги выбрался из?под бездыханного тела своего противника, утер руки и побежал к ним. Рядом приземлились Алианора и превратилась в девушку. Мигом позже подскакал Сарах. Хольгер сунул ногу в стремя, взлетел на Папиллона. Пинком в зубы отшвырнул дикаря, попытавшегося стащить его на землю. Нагнулся, отцепил щит и надел его. Протянул к Алианоре руку, державшую меч. Девушка ухватилась за его рукав и прыгнула в седло позади него. Сарах тем же способом усадил Гуги себе за спину. Рыцари переглянулись, кивнули друг другу и ринулись в бой.
Они секли, рубили, кололи. И вокруг них стало пусто. Враг бежал. Хольгер с Сарахом вернулись под менгир, тяжело дыша. Их клинки были в крови. Кровь пятнала их одежды, руки и лица. Повсюду валялись тела, некоторые еще бились, хрипя. Людоеды сбились в кучу далеко в темноте, только блеск оружия выдавал их присутствие. Вождь, потерявший свои рога и пышные перья, с кровоточащей раной на голове, тяжело поднялся с земли и побежал к своим людям.
Зубы Сараха блеснули в улыбке:
— Славная, славная битва! Во славу пророка… пророка Иисуса! Сэр Руперт, лишь один человек на свете мог сражаться подобно тебе!
— Ты тоже не ударишь в грязь лицом, — сказал Хольгер.
— Но жаль, что тебе не удалось прикончить их вождя. Сейчас он вновь пошлет в атаку.
— Из луков нас перестреляют, — заявил Гуги. — Будь у них мозгов чуточку побольше, давно бы мы валялись, стрелами утыканные.
Хольгер обернулся к Алианоре. По правому плечу девушки ползли струйки крови. Сердце у него оборвалось, голос сорвался.
— Тебя ранили?
— Ничего страшного, — она улыбнулась дрожащими губами. — Стрела. Крыло задела.
Он присмотрелся. В том прежнем цивилизованном мире он встревожился бы, увидев у девушки такую рану, но здесь, сейчас — в самом деле ничего страшного…
Невероятная радость охватила его.
— Я построю часовню… святому Себастьяну… в благодарность… прохрипел он.