Раймберг прижалась к стене, словно хотела исчезнуть в ней. Ее отец, полностью сломленный, вскрикнул и изогнулся в кресле, пытаясь прикоснуться к ней связанными руками.
— Нет, нет, нет… — заорал он.
Толпа заворчала и взвыла, словно среди нее оказались настоящие волки. люди медленно надвигались, ощетинившись оружием, вытянув к девушке руки.
Девушка упала на четвереньки. Ее лицо исказилось, преображаясь в
Звериную морду. Зрелище было жуткое.
— Раймберг! — крикнул Хольгер. — Не надо! Я не позволю им…
Рауль попытался проткнуть ее копьем. Хольгер отразил удар, перерубив древко пополам, Раймберг взвыла. Алианора подскочила к ней и схватила ее в объятья, почти преобразившуюся.
— Нет! Сестренка, возвращайся к нам! Он тебя спасет, обещаю!
Щелкнула пасть, но Алианора схватила губы зверя руками и натянула их на клыки, чтобы волк не мог укусить.
Вскоре ей удалось обуздать зверя, и он замер.
— Девочка, мы тебе добра желаем…
Толпа напирала всерьез, и Хольгер принялся за дело. Кулаком и ударами меча плашмя он свалил особенно запальчивых, и толпа поутихла. Люди ворчали, глядели исподлобья, но уважение к гиганту в доспехах поумерило их воинственность.
Хольгер обернулся к Раймберг. Она уже вернулась в человеческий облик, плача, прижалась к Алианоре:
— Я этого не хотела. Не хотела. Это на меня находит, и я… я так боялась, что меня сожгут… Отец Вальдебрун, моя душа погублена? Мне уже не уйти от адского пламени… Те дети так кричали…
Хольгер переглянулся со священником и сказал.
— Это болезнь. Девушка не виновата. И ничего тут не поделаешь.
Юв тупо смотрел перед собой.
— Я подозревал, что это она, — бормотал он.
— Когда волк пробежал мимо меня, я знал, где Бланшефлор, где Гью… и запер дверь. Я хотел… я думал, если удастся выждать, и она уедет в Вену…
— А почему бы и нет? — сказал Хольгер. — По?моему, отличный выход. Когда она окажется вдали от злых чар Серединного Мира, наваждение ослабнет. А пока, понятно, нужно ее хорошенько сторожить. Все может повториться…
— Это кончится, когда взойдет солнце, и ее душа проснется, душа человека, — сказал священник. — Тогда ей понадобится утешение…
— До сих пор ни один ребенок не погиб, — сказал Хольгер. — Ее отец заплатил возмещение тем, чьи дети были поранены, тем, кто понес какой?либо урон. Отправьте ее в Вену как можно быстрее. Думаю, она выздоровеет, отдалившись миль на сто. А в Империи никто ничего не должен знать.
Рауль — синяк у него под глазом уже наливался черным — упал в ноги сэра Юва, а Одо, хлюпая расквашенным носом, пытался развязать крепко затянутые узлы.
— Прости нас, господи! — сказал пастух.
Юв слабо усмехнулся:
— Боюсь, это я должен молить вас о прощении. И прежде других — тебя, сэр Хольгер.
Раймберг подняла мокрые от слез лицо:
— З?заберите меня отсюда! Чую, темнота вновь подступает. Заприте меня где?нибудь до рассвета. Свяжите меня, — она протянула руки к веревкам, снятым с ее отца. — Днем, сэр рыцарь, я найду слова благодарности… Ты спас мою душу.
Фродарт крикнул, обнимая ноги Хольгера:
— Заступник вернулся!
— О господи, отстаньте вы от меня с этим вздором, — запротестовал датчанин.
Фродарт крикнул, обнимая ноги Хольгера:
— Заступник вернулся!
— О господи, отстаньте вы от меня с этим вздором, — запротестовал датчанин. — Я теперь не могу слезливых сцен, а сюда приехал исключительно затем, чтобы выпросить немного еды. Может, и глоток вина отыщется?
Глава 15
Хольгер чувствовал себя в Лурвилле довольно неловко. И не только оттого, что следовало побыстрее отправляться на поиски эксперта?мага, пока фея Моргана не измыслила очередной каверзы. Семья Юва, разумеется, была ему благодарна, но не стоило и дальше вмешиваться в их частную жизнь. Жители городка преисполнились самой искренней сердечности — Хольгер за порог не мог ступить, тут же оказался в толпе поклонников. Леди Бланшефлор уговорила его возложить на нее руки и через пару часов была уже на ногах, совершенно здоровая. Она выздоровела бы и так — кризис миновал. Живое воображение Хольгера тут же нарисовало картину, как ему придется
Заниматься каждым случаем ревматизма и гриппа на десяток миль в округе. Учитывая все это, они задержались всего на сутки и утром пустились в путь. Сэр Юв просил Алианору принять от него в подарок верховую лошадь, и она с удовольствием согласилась. С еще большим удовольствием они приняли бы немного денег — но, разумеется, ни один уважающий себя рыцарь и заикнуться об этом не мог.
Несколько следующих дней прошли превосходно. Они ехали лесами и долинами, искали укрытия, когда начинался дождь, останавливались у рек и озер ловить рыбу и купаться. Иногда мелькали среди ветвей белая фигурка лесной нимфы, порой золотистый грифон проплывал высоко в небе. Но обитатели Серединного Мира оставили их в покое.
Лишь Алианора, милая веселая, оставляла желать лучшего в качестве дорожного товарища. Ее лебединая туника, чистая и белоснежная, никогда непачкавшаяся, повергла Хольгера в изумление — он не смог освободиться от впечатления, что это вторая кожа девушки. Правда, Алианора имела привычку беззаботно сбрасывать ее на глазах Хольгера, едва им попадалась речка или заводь — что надолго выбивало Хольгера из равновесия. А время от времени появлялись ее лесные приятели. Белка, что принесла в подарок ягоды, была еще ничего, но когда в лагерь заявился лев и положил к ногам Алианоры только что пойманного оленя, нервы Хольгера добрых полчаса были натянуты, как струны. А потом еще пришлось рассказывать ей все о себе, своем происхождении и планах на будущее. Нет, она все поняла, но…