Мы уже более двух часов брели по горной тропе, которая с каждым нашим шагом становилась все уже и уже, а справа от нас зияла бездонная пропасть. Но самое скверное, что ни я, ни Крафт не знали, куда нас эта нечаянная дорога выведет. Была надежда, что выведет она нас в места если не обетованные, то, во всяком случае, обитаемые. Поскольку блуждали мы по острову Буяну уже добрых полдня, я здорово проголодался. К несчастью, из господина Крафта оруженосец получился как из собачьего хвоста сито. Он, видите ли, забыл прихватить сумку с продуктами, и ему абсолютно нечем было покормить доблестного сэра Ланселота, который выразил по этому поводу свое неудовольствие.
— Я взял золото, — попробовал оправдаться Крафт.
— Осталось только найти место, где его можно потратить, — не удержался я от ехидного замечания.
— Ну вот, — вдруг радостно воскликнул Крафт, шедший впереди, — я же говорил!
Менее всего это стоящее на горе грандиозное сооружение напоминало придорожный трактир. Ничего подобного мне до сих пор видеть не доводилось. Хотя я в своих странствиях добирался даже до Египта и собственными глазами видел и сфинкса, и окружающие его пирамиды. Сооружение, вдруг открывшееся нашему взору, было воистину циклопическим. Хотелось бы знать еще, кто его построил и кто в нем обитает сейчас.
— По-моему, это логово волота, — сказал дрогнувшим голосом Крафт.
— Это что еще за волоты? — удивился я.
— Великаны. Если верить легендам, то рост их достигал четырех, а то и пяти метров.
— Но ведь это сказки, Вацлав Карлович, — пренебрежительно махнул я рукой. — А на острове Буяне народные фантазии не в ходу. Все попадающиеся здесь образины — это создания атлантов. Так за каким дьяволом атлантам понадобилось создавать великанов?
— Они их не создавали. Волоты — исконные жители нашей планеты. Долгое время они соперничали с атлантами за контроль над Землей.
Долгое время они соперничали с атлантами за контроль над Землей. Отголоски этой борьбы сохранились в мифах.
Мифам я не верил, но очень трудно было не верить собственным глазам. Я быстренько вспомнил все прочитанные сказки о великанах. Во всех этих сказках великаны были полными придурками и давали себя провести самым примитивным образом. В конце концов, не глупее же рыцарь Вадимир Чарнота какого-нибудь Одиссея и уж тем более храброго портняжки.
— Если Грааль действительно существует, то волот должен знать, где он находится. Он ведь ровесник атлантов.
— Ну что же, Вацлав Карлович, вперед и с песней. Смелого пуля боится, смелого штык не берет. В общем, взвейтесь соколы орлами.
Не скажу, что это сооружение поражало изысканностью форм. Видимо, строитель циклопического замка менее всего собирался потакать вкусам отмороженных эстетов. Все было просто и надежно. Огромные камни, весом в десятки тонн, громоздились друг на друга, образуя толстенные стены, абсолютно неподвластные ни разрушительной силе времени, ни людям. По-моему, этот замок нельзя было разрушить даже тротилом, не говоря уже о примитивных стенобитных машинах, с помощью которых наши предки крушили крепости и города. К счастью, для того чтобы попасть в обитель титана, нам не пришлось прибегать к предосудительным средствам, ибо ворота его логова были распахнуты настежь — заходи всяк, кто пожелает.
Что касается нас с господином Крафтом, то особо горячего желания погостить у загадочного волота у нас не было, тем не менее в силу сложившихся обстоятельств мы не могли повернуть от его порога несолоно хлебавши. А посему нам ничего другого не оставалось, как войти в циклопический замок с робкой надеждой на то, что большой дядя не станет обижать маленьких.
Во дворе замка царила тишина, нарушаемая лишь храпом, который с полным основанием можно было назвать богатырским. Видимо, хозяин этой горной сакли спал, утомленный праведными трудами. Будить мне его не хотелось, а потому я занялся поисками съестного. А пища телесная, судя по запаху, в замке была.
Руководствуясь исключительно обонянием, я добрался до кухни, где обнаружил висевший над потухшим очагом огромный котел. Мне не составило труда определить, что чудесный запах доносится именно оттуда.
— По-моему, это баранина.
— А если человечина? — не удержался от страшного предположения Крафт.
— Типун вам на язык, Вацлав Карлович. Зачем же подозревать хозяина в чем-то нехорошем. Мирный поселянин накушался говядины и спит.
— Вы же сказали, что это баранина? — недовольно покосился на меня Крафт.
— Будем считать, что это свинина, — сказал я, запуская руку в котел. — Слышите, хрюкает кто-то в хлеву.
— Да это хозяин храпит.
Извлеченная мной из котла ляжка никак не тянула на человеческую. Тщательно осмотрев находку, Крафт вынужден был это признать. После чего мы с ним на пару приговорили висевший на кости шмат мяса. К сожалению, нам не удалось попробовать похлебку, поскольку все мои усилия воспользоваться поварешкой оказались тщетными. Она была чудовищно тяжела.
— По-моему, она сделана из чистого золота, — сказал я, рассматривая всем известный предмет кухонного быта.
— У него вся посуда из золота, — подтвердил мое предположение Крафт. — Вон видите, миска суповая на столе стоит.