— А как же битва? — поинтересовался совсем сбитый с толку Демьян.
— Да никак. Пока не представите официальный пергамент за подписью князя или лица, его заменяющего, никакой битвы не будет. Отправляйтесь сейчас в Кипеж-град, а мы пока здесь вас подождем.
Надо же, откуда это Золотуха понабралась таких умных слов? Не иначе во дворце у князя на приемах присутствовала, вот и понахваталась.
Ладно, раз она такая умная в вопросах дипломатии, то битву придется отложить.
Демьян, уже было поддавшийся на провокацию Золотухи, тронул поводья, чтобы последовать ее рекомендациям, но вдруг очнулся и решительно развернул лошадь:
— Не, так не пойдет, будем биться.
— Не будем!
— Будем!
— А какие у вас есть основания для применения силы?
— Ну, так… — задумался Демьян.
Тут к нему подобрался один из уцелевших в побоище с Матреной ратник и что-то прошептал на ухо. Услышав подсказку, Демьян просиял и торжественным голосом огласил, указывая пальцем на Матрену:
— Эта женщина нанесла тяжкие увечья моим людям. Поэтому мы вынуждены забрать ее в Кипеж-град для честного, но быстрого суда. Надеюсь, вы не дадите это сделать и приметесь ее защищать?
— Конечно! — хором ответили мы.
— Вот и прекрасно, — повеселел Демьян, для которого жизнь вновь становилась простой и понятной. — Сейчас мы вас убьем.
Ну и до чего довела эта хваленая дипломатия? Столько говорильни, а результат тот же. Вот если бы мне удалось вести переговоры, я бы действовал проще и эффективнее. Прямо в лицо бы этому типу со сливой вместо носа высказал всё, что я думаю о его умственных способностях и о внешнем виде. Потом прошелся бы по его шайке и напоследок отпустил бы парочку шуточек в адрес обожаемой ими Сантаны. Представляете, как бы он озверел после всего этого? А это уже половина победы. Однако на этот раз придется биться без должного морального настроя. И во всем виновата рыжая. Причем на этот раз не Селистена, а Золотуха.
Между тем Демьян махнул рукой, и всё его воинство начало осторожно двигаться на нас. Тут опять засуетился уцелевший ратник и принялся что-то нашептывать своему командиру, показывая пальцем (ну никакой культуры поведения!) на Матрену, которая уже выбирала себе подходящее бревно.
Дослушав своего человека, Демьян зло хмыкнул и полез в мешок, притороченный к седлу. Интересно, что это за чудо-оружие, с помощью которого он решил остановить нашего богатыря в юбке?
Когда я наконец-то понял, что именно сейчас достанет он из мешка, было уже поздно. Одно точное движение, и в сторону Матрены полетели мыши. Нет, к моему сожалению, не летучие, а самые обычные. Да, такого коварства от Демьяна я не ожидал. Матрена, несмотря на все свои габариты, всё равно оставалась женщиной, и именно как женщина она панически боялась мышей. Уж не знаю, как это свойство сочетается с работой в трактире, но факт остается фактом. Совершенно безобидные грызуны были еще в полете, а могучая Едрена-Матрена уже, нелепо взмахнув руками (и чуть не прибив при этом Федора бревном), бухнулась в глубокий обморок.
— Это запрещенные методы, я буду жаловаться! — что есть силы завопил я и едва не схлопотал стрелу в пушистую рыжую грудь. Хорошо еще, что братья среагировали мгновенно и, вспомнив, как в истории с топлятами я забыл, что умею колдовать, схватили меня за шкирку и бросились к спасительному терему.
Вслед нам засвистели стрелы, слава богам, мимо. Всё, шутки кончились, начались простые будни настоящего героя. Жалко вот только, что этот самый герой практически изничтожен в шкуре смирной и человеколюбивой Золотухи.
Фрол с Федором оказались весьма проворны и успели закрыть дубовые двери в тот момент, когда нас практически настигла ватага Демьяна. Конечно, терем не давал полной безопасности, но некоторую отдышку перед неминуемой гибелью предоставлял.
— Ты чего сбежал-то? — набросилась на меня Селистена. — И Матрену бросили.
— Ничего с ней не будет, — буркнул Фрол.
— И Матрену бросили.
— Ничего с ней не будет, — буркнул Фрол. — Она в обмороке отдыхает.
— Всё равно перетащить ее невозможно, — поддакнул Федор.
— С вами я потом разберусь, — голосом, не предвещающим ничего хорошего, пообещала братьям боярышня. — А пока поговорим с тобой: ты чего, колдануть не мог?
Последняя фраза конечно же была обращена ко мне. Милая моя, ненаглядная! Да если бы я принадлежал себе, то уже давно разогнал бы всю эту шайку, причем даже без применения посоха (хотя с ним было бы сподручнее). А сейчас… Сейчас я могу только нести всякий бред про то, что человек человеку друг, и про то, что все проблемы надо решать сугубо мирным путем. Золотуха свои права мне так и не уступила.
— Селистенушка, солнышко, они сами не понимают, на какой путь их завела воля Сантаны и приказы Демьяна. Так как же я могу применить весь арсенал боевого колдовства высшего уровня против заблудших овец?
Тут заблудшие овечки принялись ломать дверь.
— Я сейчас выйду к ним, расскажу, как глубоко они неправы, и попытаюсь хоть кого-то из них вывести и царства тьмы к свету.
Селистена закатила глаза и выдала странную, на мой взгляд, фразу:
— Когда вернусь в город, лично оторву Золотухе голову, чтобы не портила мне жениха. Даромир, очнись! Да ты слова не успеешь сказать, когда тебя копьями утыкают.