Народу на заимке было немного, так, с десяток мужичков, которые наводили марафет на сияющий новизной терем. Один из них, скорее всего старший, увидев нашу странную компанию, поначалу засуетился, но потом узнал Селистену и Фрола с Федором и успокоился. Как исправного работника его, видимо, не страшил неожиданный приезд хозяев. Он разве что удивился приезду в необжитый дом боярышни. Ну что ж, окружение себе премьер-боярин умел выбирать, один зять чего стоит. Жалко только, что этот зять всё больше и больше попадает под влияние Золотухиного нрава, такое приключение мне испортила!
Боярышня объяснила старшему, что от него требуется, и тот отправился выполнять поставленную задачу. Однако так просто ему отделаться не удалось, его перехватила Едрена-Матрена:
— И баньку протопите!
— Так того, этого… — замялся управляющий, — недостроили еще.
Однако такие аргументы хозяйка трактира отмела сразу.
— Что значит — недостроили? Пол есть?
— Есть.
— Стены есть?
— Есть.
— Печка есть?
— Есть.
— Тогда топите!
— Но ведь, кроме этого, ничего и нет! — взмолился управляющий.
— Ничего, топите как есть, нам еще по лесу незнамо сколько шастать.
Мужичок обреченно вздохнул и, пока не добавили еще работенки, поспешил ретироваться.
— Я без бани никуда, — пояснила свое поведение Матрена. — Хоть в горячей водичке поплескаюсь.
Будучи человеком, я также с огромным удовольствием парился в баньке, но сейчас золотистая шкура была совершенно не приспособлена для посещения этого чудесного заведения. Придется просто перекусить и отоспаться.
Но и с «перекусить» у меня появились проблемы. Как только я взглянул на накрытый на скорую руку стол, то, к своему ужасу, осознал, что поесть мне сегодня не удастся. Дело оказалось в том, что Золотуха еще не до конца вытеснила Даромира из своей шкуры.
Дело оказалось в том, что Золотуха еще не до конца вытеснила Даромира из своей шкуры. Поэтому творог, молоко, вареную рыбу и сырые овощи моя Даромирова сущность отказалась есть наотрез. Не менее категорично забраковала жареную курочку, холодную телятину и запеченный язык сущность Золотухи. В результате таких внутренних противоречий мне пришлось довольствоваться козьим сыром и хлебом. Именно к такой пище ни у кого претензий не было. О боги, когда же кончатся эти мучения?
Наверное, у меня был очень несчастный вид, или просто Селистена почувствовала мое состояние, но, так или иначе, я ощутил на своей холке ее ласковую руку.
— Плохо, да?
Вместо ответа я уткнулся в нее мордой и скорбно вздохнул. Конечно, плохо, что тут еще скажешь?
— Знаешь, Даромир, я в последнее время много о нас думала и хочу сказать тебе одну вещь.
Вот любит моя мелкая дурацкие присказки, никогда с главного не начнет.
— Я бы не поверила, что смогу когда-нибудь тебе сказать такое, но после всего того, что произошло в последнее время, я уже не сомневаюсь в своих словах.
Если так дальше пойдет, то до сути доберемся только к вечеру. Впрочем, подталкивать ее бесполезно и даже опасно. А то собьется, вспылит, и я же еще останусь виноват.
— Ты помнишь наш разговор в первый день твоего возвращения?
По своему опыту я знаю, что это вопрос риторический.
— Я тебе тогда сказала, что хочу, чтобы ты поменялся, стал серьезнее и прочее.
Интересно, к чему это она ведет? На всякий случай я кивнул лохматой головой.
— Так вот, я передумала.
— Не понял, что передумала? — ошарашенно переспросил я.
— Ты что, издеваешься?! — взвилась Селистена. — Я тут переживаю, волнуюсь, сомневаюсь, возможно, делаю самую большую ошибку в жизни, а ты не понимаешь?
— Да, — пожал я плечами. — То есть «да» не в смысле издеваюсь, а в смысле «не понимаю».
Селистена закатила глаза и еле слышно не очень лестно отозвалась о моих умственных способностях.
— Слушай, я сам не в себе, голодный, несчастный, а ты со мной какими-то загадками разговариваешь.
— Да какие загадки?! — запыхтела боярышня, и на ее остреньком носике засияли конопушки. — Я говорю о том, чтобы ты и впредь оставался тем Даромиром, который покорил мое сердце. И уж точно ни в коем случае не хочу, чтобы ты становился серьезней. С тобой серьезным я вообще скоро с ума сойду.
— А со старым, с прежним не сойдешь?
— Как ни странно, нет, — из последних сил молвила моя невестушка. — Конечно, я даже не представляю, куда нас в следующий момент приведет твоя бесшабашность, как и где мы будем ночевать грядущую ночь, какая пакость в свою очередь нападет на нас. Но вынуждена признать, что именно таким я тебя и люблю. Не меняйся, Дарюша.
Селистена помолчала, глядя в мои чистые голубые глаза, и добавила:
— Если бы еще в городе мне кто-нибудь сказал, что я буду нести такую чушь, ни за что бы не поверила. А сейчас, после твоих Золотухиных заскоков, вдруг поняла самое главное — никогда не надо пытаться переделать под себя любимого человека. Всё равно останешься в проигрыше. Если получится изменить его, то вполне может оказаться, что любила ты совсем другого человека. А если он откажется измениться ради тебя, то невольно появятся мысли: а насколько сильна его любовь? Надо просто ценить и наслаждаться тем прекрасным даром, что послали тебе боги.
От умиления я чуть не прослезился. Какое счастье, что моя маленькая прелесть поняла такую на первый взгляд очевидную истину.