С моей точки зрения, версия притянута за уши и придерживаться ее можно только с большой осторожностью. Моя мелкая вообще в последнее время стала большой фантазеркой. Хотя прислушаться к ее словам конечно же следует.
— Ладно, разберусь и с ним, — успокоил я невесту. — Жалеешь небось, что не дала мне его прикончить?
— Нет, не жалею, — как ни в чем не бывало заметила моя рыжая, — я и сейчас считаю, что надо быть гуманнее и добрее.
Во дает! Да этот тип ее чуть к праотцам не отправил, а она туда же — гуманизм и прочая ерунда. Ну да ладно, я как-никак рядом и условностями не стеснен. Я уж хотел прочесть моей доверчивой половине маленькую нотацию о вреде ее жизненной позиции, как всё тот же громогласный глашатай известил о прибытии первых лиц государства.
Дубовые резные двери распахнулись, и в зал вошел князь с княгиней. Хотя нет, в зал вошла княгиня, а Бодун, распушив крылышки, порхал вокруг своей женушки, словно пчела над цветком. Откровенно говоря, ранее такое поведение князю свойственно не было. Он же как-никак самодержец, а не мальчишка влюбленный, ему по статусу такое поведение не положено. Однако Бодун был явно не настроен соблюдать дворцовый этикет и даже не старался скрыть свое глубоко романтическое отношение к молодой супруге.
Однако это было далеко не всё, что вызвало у меня удивление. Все находящиеся в зале представители мужеского пола, так сказать, встретили княгиню бурным ликованием. Лица их вдруг засветились таким благоговением и восторгом, что в тронном зале стало светлее. Краем глаза я успел заметить, что только Феликлист со своими дружками проявили сдержанность. Больше того, они не скрывали своего отвращения к новой властительнице.
Что касается меня, то я оказался, как всегда, оригинален. От восторга я, конечно, не прыгал, но и отвращения у меня Сантана не вызывала, скорее даже наоборот. А я вообще люблю всё красивое!
Но, кроме шуток, Сантана действительно заслуживает подробного и профессионального описания. Что ни говорите, а толк в женской красоте я знаю, и лучше меня этого всё равно никто не сделает.
Значится, так, начну с главного: она была просто великолепна. Теперь займемся подробностями, так как эти самые подробности были исключительно хороши. Фигура, ноги, стать и прочие женские прелести были выше всех похвал. Особенно выделялись под сарафаном… Ну, в общем, там было чему выделяться. Судя по всему, крольчатина была одним из ее любимых блюд.
Черные волосы, заплетенные в тугую косу, правильные черты лица и удивительно пронзительный взгляд зеленых глаз дополняли и без того выразительную картину. О, если бы не воспитание, данное мне, я бы, увидев такую кралю, присвистнул от восторга. Поверьте, там было чем восторгаться. Однако от созерцания княгини меня оторвал въедливый голосочек, появившийся в моей голове.
— Ты куда пялишься?!
Вот неугомонная, я всего одним глазком и взглянул-то, а она уже — «пялишься». Надо как-нибудь подоходчивей объяснить ей всю необоснованность обвинений, а то дело закончится плохо, характер моей ненаглядной я знаю очень хорошо. Однако ни слова в ответ сказать я не успел, темперамент боярышни не позволил ей спокойно дожидаться.
— Молчишь?! Значит, тебе и сказать своей невесте нечего? А может, ты от восторга язык прикусил?
— Так мне что, теперь на других девиц и посмотреть нельзя?
— А на кой тебе на других смотреть, коли рядом с тобой стоит твоя собственная невеста?
— Солнышко, не кипятись, это даже смешно.
Сама посуди, если я пришел в трактир и сделал заказ, то что, меню полистать уже не могу?
Маленький, но очень решительный человечек внимательно посмотрел на меня и спокойненько так заметил:
— Конечно, можешь. По крайней мере, один раз, так как потом листать уже нечем будет.
От ее стального тона мне почему-то стало не по себе. Срочно нужно придумать что-то в свою защиту.
— Так люблю-то я тебя!
— Я тебя предупредила. — И Селистенка, вздернув свой носик, демонстративно отвернулась.
Какие же женщины странные создания, как у них всё сложно. То ли дело мы, мужчины, никаких проблем, надуманных сложностей и нелепой ревности. Я же смотрю на Сантану не в личных целях, а, так сказать, исключительно с профессиональной точки зрения, как на объект возможного колдовского противоборства. А объект-то, прямо сказать, заслуживает внимания. Хотя…
Я пригляделся повнимательней, и что-то во внешности княгини меня покоробило. С одной стороны, всё было просто великолепно, но с другой…
— Всё налюбоваться не можешь? — не выдержала и опять подключилась Селистена.
— Слушай, а тебе в ней ничего не кажется странным?
— Кажется! Мне кажется странным, что мой любимый, несмотря ни на что, опять…
Договорить я ей не дал. Просто надоело потакать приступу ревности.
— Если ты не перестанешь нести чушь, то я тебя укушу, так сказать, по старой памяти, — выдал я первое, что пришло в голову. — И к тому же ревность — признак слабости.
Боярышня немного посомневалась, выбирая вариант развития событий, и в конце концов пришла к верному выводу:
— Просто я не могу спокойно смотреть, как ты пялишься на других девиц.