— Не любят чего?
— Когда их ненавидят.
— Это всего лишь камни.
— А твой лес всего лишь дрова. Но ты ведь веришь, что он живой и вполне может отомстить, если к нему плохо относиться?
Этот аргумент заставил его задуматься.
— И все-таки, — не унимался я. — Почему ты решил не менять проводника? Ведь мог спокойно уйти.
Высокородный очень долго молчал, я даже подумал, что он не собирается отвечать.
— Я дал слово, что тебе не причинят вреда.
Мне оставалось только изумленно хмыкнуть.
— Не знал, что ты столь серьезно относишься к своим обещаниям.
— Любой Высокородный относится к ним серьезно.
— М-м-м… прости, но я, отчего-то, тебе не верю. Вы все время пытались нас обдурить.
Он рассмеялся:
— При чем тут слово, данное человеку?
— И то, правда, — пробормотал я. — Не поведаешь, кто из твоего племени столь сильно печется о моем здоровье?
— Дельбе. — В это слово Керэ вложил все свое презрение и отвращение.
— Спешу тебя разочаровать, мы с ним не только не друзья, но даже не виделись.
Он опять расхохотался.
— Готов спорить, он о тебе и не слышал до того момента, пока мне не потребовалось броситься в погоню! Васкэ хороший политик и не желает инцидентов, когда все еще возможно подписание мирного договора. Он обязал братьев дать слово, что никто из людей, отправившихся с Высокородным в погоню, не пострадает без веских причин. Так что мне пришлось сберечь твою голову, хотя я и не жалую дельбе.
— То есть, я без труда могу тебя подстрелить, и ты даже не пикнешь?
— Столь далеко мое слово не распространяется.
Скажу честно, я искренне огорчился этому факту.
Вязкие как патока сумерки пахли сырой землей, мокрой хвоей и туманом. Теплый, словно парное молоко, ветер гулял в развалинах древнего города. Впрочем, развалин как таковых не было. Густой лес подгреб под себя строения, оплел их плющом, покрыл мхом, окутал лишайником. Осталось немногое. Несколько колонн, глядящих в небо — две из них, не выдержав проверки временем, упали на землю. Низкое приземистое здание, из проваленного купола которого росла огромная ель. Едва угадываемые очертания оплывшей стены.
— Что это за место? — спросил Керэ, озираясь по сторонам.
— Тебе лучше знать, — я пожал плечами. — Оно когда-то принадлежало вам.
— Ошибаешься.
— Тогда скажи, кто мог здесь строить, кроме вас? Город слишком стар. В то время на Самшитовые горы люди не смотрели.
— Ни в одной нашей хронике нет упоминания ни о чем подобном. — Он не сводил глаз со здания, из которого росла ель.
— Значит, ты читал не те хроники, эльф.
Он зло сверкнул глазами, но в спор вступать не стал.
— Заночуем здесь, — между тем продолжал я. — Хорошо бы развести костер.
— Надеюсь, ты не ждешь, что я буду собирать хворост?
— Было бы неплохо. Никогда такого не видел.
— И не увидишь.
Мы вошли в дом с проваленным куполом. Толстый ковер еловых игл покрывал весь пол.
— Это один из наших храмов, — прошептал Керэ, рассматривая рисунки на стенах.
— Очень рад, — сказал я, сбрасывая с плеч вещмешок. — Помолись своим богам. Быть может, они пришлют нам немного еды. Нашей осталось не больше, чем на день.
— Не уверен, что здесь можно ночевать.
— Ради Мелота, не говори ерунды. Впрочем, если хочешь дрыхнуть в лесу, возражать не буду.
Я подошел к высокому выступу, постелил на него одеяло.
— Что ты делаешь?
— Собираюсь спать.
— На жертвеннике?
— Это жертвенник эльфийских богов, а не Мелота.
— На жертвеннике?
— Это жертвенник эльфийских богов, а не Мелота. Так что мне без разницы. Или ты настолько религиозен?
— Поступай, как знаешь. Мое дело тебя предупредить.
— Ну, если ты прав, то меня покарают. А если нет, я высплюсь.
Он не нашелся, что ответить, и стал сгребать в кучу иглы, готовя постель. Я следил за его действиями и сам не заметил, как заснул.
— Дельбе Васкэ, быть может, вы передумаете?
Только глухой не расслышал бы в голосе Первого Защитника тревогу. Дельбе приоткрыл веки и бросил на телохранителя быстрый взгляд. Cохраняя на лице маску спокойной скуки, выругался про себя. За этот месяц Шанэ слишком устал. Позволил эмоциям взять верх. Для Высокородного подобное недопустимо. Хорошо, что они одни и нет свидетелей позора Защитника.
Звезда Хары! [33] Если Шанэ не может контролировать свое лицо сейчас, что будет, когда они выйдут на мост? Любое проявление слабости расценят не в пользу Высокородных. Младшие братья не должны видеть их сомнений. Подобные чувства привлекают внимание хищников не хуже свежей крови.
Заменить телохранителя? Нельзя. Как там говорят люди? «Коней на переправе не меняют»? Очень… образно. Замена Первого Защитника, да еще и выходца из правящей семьи Высокого Дома без веской причины — плевок в лицо уважаемому роду. Вряд ли Роса проглотит подобное оскорбление. Слишком горды. Среди его народа и так хватает внутренних дрязг. Не стоит их множить поспешными и необдуманными действиями. В свете последних событий некоторые Дома могут решить, что на месте Васкэ лучше бы смотрелся другой Высокородный. К примеру, Рэкэ из Дома Лотоса.
Нет. Пусть будет все так, как есть. Шанэ придется оставить. По крайней мере, пока. Правитель эльфов не только обладал способностью маневрировать в безумном течении политики Высоких Домов, но и умел увидеть положительные стороны в любом плетении событий. Чего у Первого Защитника не отнять, так это опыта. Сейчас он искренне волнуется за жизнь дельбе, а значит, от него не следует ожидать удара в спину. Во всяком случае, до тех пор, пока политика Васкэ не идет вразрез с интересами Дома Росы.