— Я ж не знал, — виновато заканючил Колобок.
— Не знал он, — буркнул Иван, подняв с земли топор. — Вытаскивай дрова из топки, а я за березой.
— Как же я их вытащу? — жалобно спросил Колобок. — У меня и рук-то нету.
— А запихивал как?! Так и выпихивай!
Спустя полчаса печь радостно фырчала, разбросанные по земле инструменты были собраны, а Иван-дурак с Колобком весело распевали незатейливую победную песню.
— Смотритель, давай подброшу? — благодушно предложил Иван.
— Вы к Порталу? — на всякий случай спросил кот.
— А то.
— Ну, подбрось, коли не трудно, — согласился он.
Иван дернул рычаг, нажал на педаль, весело гикнул, и печь, гудя и пуская из трубы белый дымок, отправилась в путь.
— Ты-то как здесь оказался? — спросил у Колобка Василий.
— А я что? Я своих проводил и к Ивану покатил. Еще на той неделе обещался ему помочь с отъездом.
— Бабка не переживала, что ты без нее пошел?
— Еще как! Но я ее успокоил, сказал, сегодня прикачусь.
Да и не до этого ей было. Курочка Ряба не хотела оставлять Репку, так что…
— Не оставила?
— Нет… Докатили до портала с грехом пополам. Жучке хвост отдавили… Глянь осень-то какая!
— Последняя.
— Да не переживайте вы так! — дернул плечом Иван. — Мы ведь живы, и уйти есть куда!
— Надолго ли? — спросила Щука.
— Чего надолго?
— Надолго ли мы задержимся в новом Лесу, говорю? Сказка может уйти и оттуда.
— Не уйдет! — беспечно отмахнулся дурак. — Люди там в нее еще верят, а значит, сказке и Лесу нечего боятся!
— Ню-ню, — пробормотал Колобок, с грустью глядя на мелькающие по краям дороги желтые деревья.
Еще дважды над ними пролетали ревущие машины, но, по счастью, то ли не замечали печь с ее пассажирами, то ли у них были куда более важные дела. Наконец, Зачарованный бор кончился, и печь выехала к Лукоморскому холму.
— Притормози, я тут сойду, — попросил Василий.
Дурак послушно остановил печь, давая коту возможность спрыгнуть на землю.
— Давай, Смотритель не задерживайся, — сказал на прощанье Колобок. — Уже вечер. Увидимся в Лесу.
— Увидимся, — кивнул Василий. — Я ненадолго.
На холме рос Дуб. Это было единственное дерево во всем Лесу, чьи листья до сих пор оставались зелеными, словно осень не имела над ними никакой власти. Возле дуба сидел облаченный в доспехи человек. Худое, обтянутое пожелтевшей кожей лицо, черные ввалившиеся глаза, крючковатый нос, тонкие губы — все это делало его похожим на мертвеца. Он неотрывно смотрел на букет бледных нарциссов, лежащих на холмике свежей могилы, в основание которой был воткнут огромный фламберг. Кот никогда не думал, что этот грозный меч когда-нибудь превратится в могильный крест.
— Здравствуй, Кощей.
— Привет, Василий, — ответил тот, не отрывая глаз от цветов.
— Когда?
— Вчера. Рано утром.
— Прости. Я не знал, — неловко пробормотал кот.
— Ничего.
— Как это случилось?
— Как? — Кощей едва заметно пожал плечами, перевел взгляд на пламенеющий горизонт. — Наверное, как и со многими другими. Без волшебства мы умираем.
— Она была слишком сильна, чтобы так умереть.
Друг издал грустный смешок.
— Когда-то ее звали Василисой Прекрасной, но… Ты бы видел, что с нею случилось за последний месяц! Она больше не была прекрасной! Красота исчезла вместе со сказкой! Я не знаю, что произошло, но она стала самой обычной женщиной и не захотела так жить! Она…
Продолжать не имело смысла. Кот и так понял, что произошло. Василиса, как и многие другие, не захотела уходить и выбрала единственный способ…
— Прости, дружище, если бы я только знал… Быть может, я сумел бы ее остановить.
— У меня не вышло ее убедить, а у тебя и подавно бы ничего не получилось. Как они могли? Как?!
— Они — люди. — Благодаря им, мы существуем и, благодаря им — умираем.
— Благодаря им, мы существуем и, благодаря им — умираем. Такова судьба. Иногда они забывают про сказку, которая живет в них, и Лес погибает. Такое уже было однажды.
— Сказка для них всего лишь бесполезная небылица! Говорят, что дети злы, но взрослые гораздо злее. Зачем они убивают нас?
— Они — люди, — вновь ответил Василий и, сощурившись, посмотрел на заходящее солнце. — Осталось совсем недолго.
— Я не страдаю эскапизмом, — Кощей покачал головой. — Обычно там, где нас нет, хуже, чем там, где мы есть. Стоит ли уходить? Это мой Лес.
— Это и мой Лес, — с нажимом произнес кот. — Не забывай, что я — Смотритель. Но нам надо уйти. Ради…
— Ради кого?! — выплюнул Кощей, и в его глазах полыхнуло пламя. — Ради человеческих детей, которые когда-нибудь вырастут и забудут о нас?!
— Быть может, они будут лучше…
— Быть может… — худые плечи опустились. — Я прожил столько лет, я почти бессмертен. Ты не поверишь, но я очень устал. Устал от этой последней осени. Иногда хочется послать все к Черномору и сломать ее.
Только сейчас кот увидел в левой руке друга рубиновую иглу.
— Не глупи, — мягко сказал Василий. — Это не выход.
— Для нее это был единственный выход.
— А для тебя — нет. Что я скажу Горынычу? Ты нужен новому Лесу, дружище. Ты нужен сказке.
Он осторожно забрал иглу.
С неба рухнул большой комок перьев.
— Опаздываешь, — произнес кот.
Вешалка выплюнула килограммовый кусок «Сулугуни» и проворчала:
— Угонишься за вами. Думала, последняя ухожу. Спасибо, что подождали старуху.