— Как правило, — уточнила Фиона. — Но бывают исключения. Все три раза, когда он приходил за Силой Порядка, я имела с ним длительную беседу, и он произвёл на меня впечатление весьма умного человека.
Тори фыркнула:
— Ничего себе умный человек, который трижды пытался вступить на Стезю! Не понимаю, каким олухом надо быть, чтобы до сих пор не понять одну простую вещь — овладеть Силой Порядка или Хаоса и при этом не рехнуться можно лишь с помощью Источника.
— Он это понимал, Тори. С самого начала понимал, что его шансы ничтожно малы.
— Тем не менее, рвался в бой, — сказала я. — Значит, он фанатик.
— Безусловно, фанатик. Но особого типа. Он относится к той редкой разновидности здравомыслящих фанатиков, к которой принадлежал и наш дед-прадед, король Утер.
Я чуть не рассмеялась.
— Ну, это ты загнула! Утер никогда не пытался принять Силу Порядка.
— Однако хотел. Очень хотел, но не решался. Из рассказов Агнцев я узнала любопытную вещь. На протяжении своей жизни Утер много раз приходил в миры Обода, порой даже открывал Горнило, но так и не вступил на Стезю. Иногда он разговаривал с Агнцами, хотел заручиться их обещанием, что они убьют его, если он сойдёт с ума. Само собой, Агнцы сделать этого не могли — ведь любой адепт, даже безумный, стоит выше них. И пообещать неосуществимое они тоже не могли — создания Порядка не способны лгать, они лишь увиливают от прямых ответов. Ничего от них не добившись, Утер уходил, чтобы снова прийти через несколько лет. Так продолжалось почти до самой его смерти.
Это стало для меня откровением.
— Значит, если бы Стезя функционировала так, как сейчас, Утер попытался бы её пройти?
— По всему выходит, что да. Единственное, что его останавливало, это страх стать безумным королём Света. Вот почему я сравнила с ним Бьёрна Зоранссона. Тот ещё при нашем первом разговоре честно признался, что давно мечтал о Силе Порядка, только раньше боялся сумасшествия. Дескать, обретёт Янь, но потеряет рассудок, а потом явится в Асгард, свергнет с престола короля Гунвальда Мудрого и станет новым королём — Бьёрном Безумным. А внесённые мной изменения в правила, которые отпугнули многих претендентов, сам Бьёрн воспринял как шанс для себя.
— Да, странный он человек, — произнёс Феб.
— Весь в своего отца, — подхватила я. — Только его идиотизм проявляется в очень изощрённой форме.
Я как-то не сообразила, что тем самым фактически признала идиотом и своего покойного деда Утера.
Глава 4
Бьёрн
Здесь жили странные гоблины. Они совсем не боялись Порядка, обожали Хаос, а люди-колдуны не внушали им трепет.
Когда Бьёрн приблизился к их стойбищу (все гоблины вели образ жизни кочевых охотников), ему навстречу вышло десятка два аборигенов, вооружённых луками, копьями и дубинками, а сопровождал их низенький, даже по гоблинским меркам, шаман с кривым сучковатым посохом. Бьёрну трудно было судить о возрасте гоблинов, впервые он увидел их живьём лишь двенадцать дней назад по времени Основного Потока (по его собственному прошло больше), а прежде встречал разве что на картинках в книжках.
Однако шаман явно был очень молод, а его отряд наполовину состоял из самцов преклонных лет, а наполовину — из ещё зелёных юнцов. В прямом смысле зелёных — как правило, кожа гоблинов с возрастом меняла свой цвет с ярко-зелёного у детей до грязно-серого у стариков. Ни одного гоблина с зеленовато-серым окрасом кожи, что служило признаком зрелости и отменного здоровья, в этой толпе не было.
Такая же картина наблюдалась и в других мирах из списка Владычицы, которые Бьёрн уже успел посетить. Все охотники в расцвете сил и все опытные шаманы ушли на войну — на самую дурацкую войну з всех, которые только мог придумать самый бездарный полководец. С точки зрения здравого смысла было совершеннейшей глупостью штурмовать Порядок, располагая лишь холодным оружием и примитивными магическими посохами. Тем не менее, здешние гоблины так и поступили. Причём не отдельные особи, у которых внезапно сорвало крышу; подобное безумие охватило всех гоблинов в указанных мирах. И в то же время, гоблины из других миров, расположенных чуть ли не по соседству, продолжали жить обычной жизнью, занимались охотой, помаленьку воевали между собой и с другими химерами, иногда нападали на человеческие миры, но Хаосу не поклонялись, о разрушении Порядка не помышляли, а когда признавали в Бьёрне колдуна, старались с ним не ссориться. Эти же…
Бьёрн остановился, поднял руку и произнёс на гоблинском языке, которому всего за пару часов обучила его Владычица, прибегнув к комбинации чар и гипноза:
— Приветствую вас, охотничий народ. Я пришёл к вам с дружбой.
Это была неправда. Он пришёл сюда совсем с другой целью. Изучая по поручению Владычицы миры, обитатели которых атаковали Порядок, Бьёрн действовал в три этапа: сперва, оставаясь незамеченным, наблюдал за поведением гоблинов; потом похищал и допрашивал гоблинских самок, детей, а также самцов, не являющихся охотниками или шаманами (то есть, представителей тех социальных групп, которые не участвовали в походах и не попадали в плен к самой Владычице). Последним этапом было открытое появление на территории одного из стойбищ с целью на практике проверить уровень агрессивности не ушедших на войну гоблинов. Как и в предыдущих мирах, здесь этот уровень зашкаливал.