— Вы собирались вообще обойтись без потерь? — спросил у него Купер.
— Нет, конечно. Мы все знали, на что шли. И дед отрядил со мной проверенных, опытных офицеров, готовых ко всему… Но именно на их опыт я и рассчитывал. А допустить такую неосторожность… Нет, это совсем необязательная потеря.
«Он плохой командующий, — понял я. — Способностей ему не занимать, но он не умеет главного — забывать о людях и считать корабли «боевыми единицами». Как это делают отец с Павловым…»
— Ладно, — сказал Горан. — Мистер Уинтерс, передайте в командный центр информацию о «борте-67». Когда тяньгонцы пройдут мимо, пускай им займутся. Может, «звапы» уцелели. А ещё сообщите, что мы переходим в сектор F 831 149. Капитан Шнайдер, готовьтесь к передислокации. Передаю координаты всем кораблям дивизиона.
На новом месте принц наметил восемнадцать целей и отправил на их поражение оставшиеся восемнадцать катеров, которые не участвовали в трёх предыдущих боевых вылетах.
На сей раз обошлось без потерь с нашей стороны, но было уничтожено лишь шесть кораблей — зато среди них были авианосец и десантный транспорт.
Когда шла подготовка к пятой по счёту атаке, Уинтерс доложил:
— В полумиллионе километров зарегистрировано всплытие крупной группы кораблей. Позывные наши. Среди них — линкор «Биглер». Адмирал, вас вызывает командный центр.
Горан уже не мог отказаться, сославшись на длительные паузы в разговоре. Недовольно поморщившись, он ответил:
— Хорошо, соединяйте.
На экране внешней связи вновь возник вице-адмирал Бенсон — но уже не в записи, а, что называется, в прямом эфире.
— Действия вашего дивизиона впечатляют, адмирал, — произнёс он. Уже само обращение свидетельствовало о том, что Бенсон в корне изменил своё мнение о принце и его катерах. — Хотя, признаться, когда я услышал вашу речь к тяньгонцам, то принял её за обычную юношескую патетику.
— Это и была патетика. Согласен — мальчишеская выходка. Но я не мог сдержаться.
— На вашем месте я бы тоже не сдержался. Тем более, что ваши слова не были пустой угрозой… Но перейдём к делу. Я получил от Главного Командования директиву, касающуюся вас, адмирал. Вам очень настоятельно рекомендуют прекратить боевые вылеты и вернуться на базу.
— Но с какой стати? По-моему, дела идут хорошо.
— Даже очень хорошо, — подтвердил Бенсон. — Это не мои слова, а адмирала Шнайдера. И он просил передать вам следующее: вы рано начали. Учитывая цель, которую вы преследуете и которая совпадает с нашей, вы слишком поторопились. Подумайте над этим.
Принц вскочил с кресла и прошёлся по рубке.
— Да, чёрт возьми! — остановившись, произнёс он. — Адмирал Шнайдер прав. Я действительно поторопился. В своих планах я неявно подразумевал, что тяньгонцы будут идти на сверхсвете до последнего, но… Да, верно. Пока что с них хватит. Мы уходим. — Горан повернулся ко мне: — Капитан, приготовьтесь к старту. Мистер Уинтерс, передайте всем кораблям дивизиона, что боевые вылеты отменяются. Мы возвращаемся на базу.
— Вот и отлично, — с облегчением в голосе произнёс адмирал Бенсон. — В Ставке вас ожидают с нетерпением.
Принц внимательно посмотрел на него:
— Скажите, адмирал, а что бы вы сделали, если бы я не согласился вернуться? Приказали бы капитану Шнайдеру арестовать меня и силой доставить обратно? Ведь так?
В ответ Бенсон лишь загадочно усмехнулся.
4
Как только «Орион» прибыл к Станции-Один, с диспетчерской поступило сообщение, что к нашему кораблю направляется шлюпка.
— Бьюсь об заклад, — с усмешкой заметил Горан, — что я знаю, кто к нам так торопится.
Принимать пари я не стал, так как и сам догадывался, с кем мы сейчас встретимся. Только не знал, будет ли сопровождать его Павлов.
Отец вошёл в рубку управления один. При его появлении боцман вытянулся в струнку и взревел, рискуя повредить голосовые связки:
— Верховный главнокомандующий на мостике!
Те из нас, кто был в головных убора, взяли под козырёк; остальные, кроме Горана, встали по стойке «смирно».
— Вольно, господа, — сказал отец. — Поздравляю вас с успешной боевой операцией.
— Которая завершилась преждевременно, — не преминул вставить принц.
— Которая началась преждевременно, — поправил его отец.
— Которая началась преждевременно, — поправил его отец. — И вы должны это понимать, адмирал.
— Да, сэр, я уже понял.
— Вам хотелось первым нанести удар, верно? В гордом одиночестве, чтобы сполна насладиться местью. Вы бы не испытали такого удовольствия, если бы одновременно с вами это оружие применили другие соединения нашего флота. Именно поэтому вы утаили от нас, на что способны ваши «звапы».
— Я ничего не утаивал, — возразил принц. — Я с самого начала предлагал вам их купить, но вы попросту отмахнулись от меня и не удосужились даже спросить, как они действуют в условиях сильной аномалии. Вы утвердились в мысли, что «звапы» для вас бесполезны, и перестали думать о них.
— Согласен, в этом есть доля нашей вины, — признал отец. — И моей, и тех моих подчинённых, которые по долгу службы должны были проявить больше внимания к «звапам». Отчасти нас оправдывает загруженность работой, а отчасти — ваше легкомысленное поведение. Вы делали всё, чтобы мы не принимали вас всерьёз. Я беру назад свои слова об утаивании. Вы ничего не утаивали, вы просто умалчивали. Скажу даже — скромно умалчивали. И делали это по двум причинам. Первую я уже назвал — чисто ребяческое желание ошеломить и нас, и противника, показать всем, какой вы крутой. А вторая причина не менее очевидна — вы набивали себе цену. Что ж, теперь я готов её услышать. Сколько вы просите за те пять сотен «звапов»?