Внутри лежала скрепленная сверху скобкой жесткая оранжевая папка. Когда Фиш поднял обложку, в папке оказался единственный лист бумаги. Вверху был проставлен вензель Британской энциклопедии, а также: «В.А. Штернбак, директор». Ниже, в середине, стояло: «ШВЕДСКИЕ СЛОВА»

Ошеломленный, Фиш быстро пробежал глазами весь список. Там оказались все слова, которые он списал с брошюры, и напротив каждого стоял английский эквивалент. «Teckning» — рисунок. «Monster» — образец. «Utplana» — стереть. «Anvandning» — применение, использование.

Фиш поднял взгляд.

Так вот, значит, почему ничего не происходило, когда он нажимал кнопку «Utplana»: он всегда пытался пользоваться ею до завершения рисунка, но ни разу, когда тот готовый лежал на доске. Почему же он об этом не подумал? Да, а вот «Avsla» — удалить. И «Slutsatsen» — завершение. «Чтобы удалить рисунок до завершения, нажмите кнопку…» А он и этого никогда не делал.

А что значит средняя кнопка? «Torka» — сбрасывать. Сбрасывать? Так, посмотрим, там было еще «Avlagsna». Порой, когда Фиш лежал спросонок, фраза «Avlagsna ett monster» шуршала у него в голове подобно какому-то грозному предупреждению… Вот оно. » Avlagsna » — устранять.

Руки его тряслись. «Чтобы устранить образец из блока после использования, нажмите кнопку «Сброс». Фиш выронил папку. Значит, все это время, сам того не ведая, он постоянно растрачивал драгоценные образцы, выбрасывая их один за другим, пока от машины ничего не осталось — только восемь гробов бесполезной аппаратуры, сделанной для какого-то шведа…

Машина негромко щелкнула, и другой манипулятор тронулся с места. Он провел изящную вертикальную линию неподалеку от передней части носа. Наверху линия закруглилась и снова пошла вниз, затем вверх…

Где-то далеко раздался настойчивый звонок в дверь.

Фиш, как загипнотизированный, уставился на бумагу. Движущееся перо описало еще одну изящную незамкнутую петлю, затем еще одну — будто приплюснутые друг к другу «американские горы». Затем еще одну, двигаясь неумолимо и неторопливо, теперь петель стало четыре. Не останавливаясь, машина продлила последнюю линию вниз, а затем повела ее поперек. Линия коснулась кончика носа и, закруглившись, вернулась обратно.

Четыре незамкнутые петли оказались согнутыми пальцами. А пятая — большим пальцем, торчавшим наружу. Фиш тупо уставился на могучий кукиш.

Машина, негромко гудя, втянула манипуляторы обратно в гнезда. Вскоре лампочки погасли и гудение прекратилось. Снаружи снова раздался звонок — и продолжал трезвонить.

Человек в кувшине

В крохотном номере гостиницы на планете Менг было тесно. Голубоватый солнечный свет падал из окна на затоптанный серый ковер, на массивную песочницу, усыпанную окурками, на батарею пустых бутылок. В углу были кучей свалены вещи — и привезенные с собой, и купленные здесь, на Менге. Неподалеку от двери сидел очередной хозяин номера, мистер Р.С.Вэйн человек лет пятидесяти, чисто выбритый, с ежиком стальных волос. Вэйн был отчаянно пьян.

Послышался легкий стук в дверь, и в комнату проскользнул коридорный высокий смуглый туземец лет девятнадцати. Его зеленовато-черные волосы, спереди коротко постриженные, были слишком длинны на затылке. Глаза у него были разные: один зеленый, другой серый.

— Поставь вон там, — распорядился Вэйн.

Коридорный поставил свой поднос и склонился над столом.

— Слушаю, сэр. — Он снял с подноса неоткупоренную бутылку «Десять звездочек», ведерко со льдом, бутылку содовой воды и осторожно разместил все это среди грязной посуды. Затем поставил на поднос пустые бутылки и ведерко из-подо льда. Руки у коридорного были большие и мосластые; в своей тесно обтягивающей зеленой форме он казался слишком рослым и широкоплечим.

— Так вот он какой, Мент-сити, — проговорил Вэйн, не сводя глаз с рассыльного.

Вэйн сидел, выпрямившись в кресле, аккуратный и чопорный — в пиджаке и тщательно повязанном галстуке. Он сошел бы за трезвого, если бы выговаривал слова не так старательно и белки его глаз не были бы воспалены докрасна.

— Да, сэр, — отозвался коридорный и выпрямился, не выпуская подноса из рук. — Вы здесь впервые, сэр?

— Я приехал еще две недели назад, — сказал Вэйн. — Мне не понравилось здесь тогда и не нравится сейчас. Кроме того, меня не устраивает этот номер.

— Администрация будет огорчена, что вам не понравился номер, сэр.

Отсюда открывается чудесный вид.

— Здесь грязно и тесно, — ответил Вэйн, — но дело не в этом. Днем я его освобожу. У меня билет на сегодняшний лайнер. Убил две недели на поездки по селениям — проверял достоверность историй о марраках. Пустое дело всего лишь болтовня туземцев. Жалкая планетишка. — Он в упор посмотрел на коридорного, и презрительно фыркнул. — Как тебя звать, бой?

— Джимми Рокша, сэр.

— Так вот, Джимми Ройс, погляди-ка на эту груду барахла. — Поверх штабеля чемоданов громоздились шарфы и ткани, туристское снаряжение, одеяла, ковры и многое другое. — Я занимаюсь упаковкой, и мне некуда девать фунтов сорок добра, не считая обломков вон того кувшина. Есть у тебя какие-нибудь предложения?

Коридорный неторопливо прикидывал что-то про себя.