Тут я осекся, вспомнив встреченного в Саду Джунглей пеликозавра, но, быть может, к счастью, Доркас ничем не показала, что слышит меня. Что?то в выражении ее лица говорило мне, что она боится Агии или, по крайней мере, хоть смутно, но сознает, что Агии не нравится ее присутствие. В остальном же она будто вовсе не замечала, что происходит вокруг, и шла вперед подобно сомнамбуле.
Видя, что слова мои ничуть не ободрили ее, я начал снова:
— В коридоре сидит один из кураторов. Он наверняка постарается найти сухую одежду для тебя.
Агия обернулась к нам; ветер разметал ее каштановые волосы.
Он наверняка постарается найти сухую одежду для тебя.
Агия обернулась к нам; ветер разметал ее каштановые волосы.
— Северьян, попрошаек на свете — в избытке! Всех не обогреешь!
Хильдегрин, видимо, услышав слова Агии, обернулся тоже.
— Я знаю женщину, которая может взять ее к себе, отмыть и переодеть. Из?за грязи не очень?то видно, но эту девушку содержали хорошо. Хоть и тощевата малость…
— Послушай, а что тебе здесь понадобилось? — огрызнулась Агия. — Судя по карточке, твой бизнес — подряды. А здесь у тебя какие дела?
— Вот эти самые, госпожа. Бизнес! Доркас охватила дрожь.
— Нет, правда, — сказал я, — вернулась бы ты обратно. В коридоре гораздо теплее. Только в Сад Джунглей не ходи; ступай лучше в Песчаный, там солнце, сухо…
Что?то из сказанного мною, похоже, задело какую?то струнку в душе Доркас.
— Да, — прошептала она. — Да.
— Песчаный Сад, да? Он тебе нравится?
— Солнце, — очень тихо ответила она.
— Ну, вот и моя старушка, — объявил Хильдегрин. — Раз уж нас так много, рассаживаться придется осторожно. И ерзать там шибко — не советую, борта у нее низкие. Одна из женщин — на нос, а молодой армигер с другой — на корму.
— Мне бы лучше — за одно из весел, — сказал я.
— Грести раньше доводилось? Мне так не показалось. Лучше уж сядь на корму. Двумя веслами работать не сильно труднее, чем одним, и мне частенько приходилось это проделывать, хотя на борту со мной бывало по полдюжины человек.
Лодка его была под стать хозяину — большой, неказистой и тяжелой на вид, больше всего похожей на ящик, слегка сужающийся к носу и корме и снабженный уключинами. Хильдегрин, взойдя на борт первым, веслом подтолкнул шаланду поближе к берегу.
— Иди, — сказала Агия, взяв Доркас за руку. — Садись вперед.
Доркас охотно повиновалась, но Хильдегрин остановил ее.
— Если не возражаешь, госпожа, лучше бы тебе на нос сесть. Иначе я не смогу приглядывать за ней, пока гребу. С ней не все в порядке — дело ясное, и при таких низких бортах мне бы хотелось вовремя заметить, если она вдруг начнет скакать…
Тут Доркас удивила всех нас, сказав:
— Я не сумасшедшая. Просто… просто я — словно только что проснулась.
Но Хильдегрин все?таки усадил ее ко мне, на корму.
— Ну, — сказал он, отталкивая лодку от берега, — это вы вряд ли когда забудете, если вам впервой. Переправа через Птичье Озеро посреди Сада Непробудного Сна…
Весла погрузились в воду, издав глухой, меланхолический звук.
Я спросил, отчего озеро называется Птичьим.
— Некоторые говорят — оттого, что очень много дохлых птиц в воде. А может, оттого, что здесь просто много птиц. Вот ведь все люди ругают Смерть, и рисуют ее в виде этакой старой кликуши с мешком… А для птиц она — друг. Сколько я ни видал в жизни мест, где мертвецы, тишина и покой, — везде птиц было во множестве.
Вспомнив, как пели дрозды в нашем некрополе, я согласно кивнул.
— Если ты посмотришь через мое плечо, то ясно увидишь берег впереди, и вся эта осока не будет мешать любоваться пейзажем. Если тумана нет, увидишь, как там, вдалеке, земля подымается, и наверху, где посуше, растут деревья. Видишь их?
Я кивнул, и Доркас кивнула тоже.
— Потому что вся эта декорация должна изображать зев потухшего вулкана. Некоторые говорят, будто — раскрытый рот мертвеца, но это неправда. Где же тогда зубы? Хотя… вы наверняка помните, что пришли сюда сквозь такую подземную трубу?
Мы с Доркас снова кивнули вместе.
Агии, хотя она и сидела всего шагах в двух от нас, почти не было видно из?за широких плеч и просторного суконного пальто Хильдегрина.
— А там, — продолжал он, кивком указывая направление, — вы должны бы видеть темное пятнышко. Прямо посредине, между болотом и краем кратера. Некоторые, увидев его, думают, будто это — дверь, через которую они вошли, но дверь?то как раз позади, гораздо ниже и гораздо меньше. То, что вы сейчас видите, — Пещера Сивиллы Кумской. Это такая женщина, которая знает будущее и прошлое и вообще все на свете. Кое?кто говорит, будто весь этот сад был выстроен ради нее одной, но мне как?то слабо в это верится.
— Как же это возможно? — негромко спросила Доркас.
Но Хильдегрин не понял вопроса — или же сделал вид, будто не понимает.
— Автарх якобы захотел иметь ее всегда под рукой, чтобы не ездить каждый раз через полмира. Иногда там, возле пещеры, кто?то ходит; что?то металлическое блестит на солнце… Уж не знаю, кто там живет на самом деле, никогда не подходил к пещере близко — будущего я знать не хочу, а прошлое свое и так знаю получше всякой Сивиллы. Люди, бывает, ходят — хотят узнать, скоро ли выйдут замуж или насчет успеха в торговле. Но, по моим наблюдениям, во второй раз ее навещают немногие.