— Ну, все. — Я примостился рядом, и, вынув из кармашка подвески сигарету, закурил. — Три минуты жизни.
Потом достал из другого кармашка небольшой пенальчик, выковырял из комка ваты свой любимый перстень и надел его на указательный палец правой руки. Будем считать, что перед смертью я выглядел красиво.
Виссои Холар, все это время набиравший какой-то код на своем браслете, удивленно обернулся.
— Ты собрался умирать?
— А ты что, решил жить вечно? — Я хотел засмеяться, но вместо смеха из горла вылетели лишь кровавые сгустки.
— Ты обязан умереть? — тревожно переспросил он. — Это какой-то ритуал?
— Да какой там на хрен ритуал. Ща тут рванет так, мало не покажется.
— А ты разве не собирался уйти через портал? — Он, кажется, искренне пытался меня понять и не мог.
— Да какой к черту портал. — Я обессиленно прикрыл глаза. — Нету у меня такой штуки.
— А твой перстень?
— Что мой перстень? — Я поднес руку к глазам. Камень как камень. Красивый такой…
— Ты что? — шепотом произнес Наблюдатель. — Тебе никто не сказал?
— Да говори ты! — Я чуть привстал, но боль вновь бросила меня вниз.
— У меня совсем мало времени, — затараторил Холар, — скоро мои врата откроются. А ты должен расколоть камень. Он очень прочный, совсем не такой, как ваш изумруд. Намного прочнее. Он отделит твое сознание от тела и перенесет его.
И не давая мне опомниться, продолжил:
— Помни только, что большая часть твоей памяти — записана на энергоканалах этого мира.
Все это ты потеряешь безвозвратно. Но то, что в твоей голове, останется с тобой. Еще…
Что там еще хотел мне рассказать Наблюдатель Холар, я не узнал. Его просто не стало. Исчез.
Ну, дай тебе Творец удачи, Виссои Холар.
Я лег на живот, и, стащив перстень, положил его на бетонный пол и ударил рукоятью пистолета. Не вышло. Ударил сильнее, потом изо всех сил и даже со всей дури. Эффект ноль.
Я, похоже, его даже не поцарапал.
А тем временем таймер стал противно пикать, отсчитывая последние секунды перед взрывом.
В полнейшем отчаянии я, сконцентрировав всю энергию своего тела на костяшках пальцев, привстал на колени и врубил кулак в бетон.
Острая боль белой иглой пронзила мозг, но, уже отводя руку в сторону, я понял, что сделал это. Расколотое кольцо лежало в центре весело посверкивающей лужицы из раздробленного камня.
«Обманул, что ли?» — успел подумать я, когда, взлетев над полом наподобие фейерверка, облако зеленых искр накрыло меня с головой. И свет исчез.