Я подвигался по небольшой комнатке, привыкая к одежде и, главное, к обуви. Все было на удивление неплохо. Кроме сапог. Резины тогда еще, к сожалению не знали. Ну да не скользят и ладно.
«Ну что, пошли?»
Придерживая ножны левой рукой, я решительно толкнул дверь, в которую удалились девушки. Закрыто, однако, как сказал бы наш батальонный снайпер Эркен Джаналов. А в какую же я вошел? Эта тоже заперта. Оставалась последняя. Внутренне готовый к чему угодно, я чуть не вывалился наружу, не рассчитав усилие.
Шум хлынул на меня, словно поток воды. В бальном зале, залитом мягким светом восковых свечей, было полным полно мужчин и женщин. Среди них сновали, словно мелкая рыбешка, проворные лакеи в расшитых золотом ливреях багрового бархата. С верхней галереи легкими волнами неслась музыка. Я нерешительно сделал несколько шагов вперед и осмотрелся.
За моей спиной на небольшом подиуме стояли два монументальных кресла из черного дерева. Настоящие троны. Сходство добавляли подлокотники, выполненные в виде крылатых пантер. Поражало мастерство резьбы. Под короткой, слегка вздыбленной шерстью кошек ясно проглядывали бугры налитых яростной мощью мышц. Я любовался этой потрясающей работой, когда ко мне подскочил разодетый в белоснежный смокинг неуклюжий толстяк, сделал смешной неловкий реверанс и важно произнес, придыхая и глотая кусочки слов:
— Геерал! Крлева жжет Всс…
Генерал? Я покосился на эполет. Звездочек, естественно, не увидел и немного неуверенно подвигал шеей.
— Королева, говоришь? — Я кивнул головой. — Веди!
Он чуть не поперхнулся. И вытаращился на меня, словно я сказал несусветную глупость.
— Как это «веди»? Вы… вы должны сами выбрать ее!
Продолжая улыбаться, я ласково положил руку ему на плечо и склонился так, что мог посмотреть в его глаза.
— За что такая честь?
— Вы гость!
— А остальные?
— Ну… Они… как бы вам сказать… — Он неуверенно помялся, подбирая слова, а затем, видимо найдя их и довольно улыбнувшись, произнес: — Они… члены… ммм… клуба.
— Я, что же, единственный гость? — я немного подозрительно оглядел его мешковатую фигуру.
— Я, что же, единственный гость? — я немного подозрительно оглядел его мешковатую фигуру.
— Нет! — неожиданно твердо и торжественно сказал он. — Но выбор за вами.
— И я могу выбрать любую даму на празднике?
— Разумеется!
Он нетерпеливо подвигал копытами.
— А пригласившую меня?
— Попробуйте, — толстяк несмело улыбнулся. Он обвел зал рукой: — Они ждут, Ваше Превосходительство…
10
Предоставленный самому себе, я бродил по залу, лениво перебрасываясь дежурными фразами с гостями, чем-то неуловимо похожими друг на друга. Все они, даже пожилые, были гибкие, подтянутые и грациозные, словно кошки. Создавалось впечатление, будто я попал на вечеринку спортивного клуба.
Мне улыбались, словно старому знакомому, иногда обращаясь ко мне с пустяковыми фразами на языках, точно соответствующих костюму говорившего.
Пожилой загорелый господин в роскошном шелковом кимоно говорил на чистом японском, правда, с легким непонятным акцентом. Он пожелал мне удачного выбора. И я не нашел ничего лучше, чем ответить ему старинной танкой Басё на императорском диалекте, которым владел довольно сносно. В результате мы обменялись церемониальными поклонами и разошлись, довольные друг другом. Другой господин в расшитом золотом камзоле времен короля Людовика XIV, оживленно болтавший на незнакомом мне языке с девушкой в тонкой нежно-голубой накидке-пеплосе, посетовал на жаркую погоду, правда, перейдя для этого на древнеславянский. Сомневаюсь, что фраза «У природы нет плохой погоды» в моем переводе на старофранцузский выглядела вполне пристойно, но он меня понял.
Женщины в кринолинах, декольте, туниках и еще черт знает в чем, были молоды, если судить по голосам и манере двигаться, и хороши собой, что вытекало из того, как уверенно они держались с собеседниками. Ничего больше сказать было нельзя, так как лица полностью закрывали тонко сделанные маски, многие из которых были настоящим произведением ювелирного искусства. Но той, которую я искал, не было. Это я знал точно, потому что тогда, днем, хорошо запомнил ее запах. А это, как известно, не лицо. Его не скроешь.
В растерянности я оглянулся и поискал глазами того толстяка, а он, встретившись со мной взглядом, мгновенно бросил своего собеседника и подскочил ко мне.
— Господин генерал?
— Все женщины, приглашенные на бал, находятся здесь?
— Есть еще сад, оранжерея, лужайка перед домом…
Я прервал его короткой командой:
— Показывай!
Он только коротко кивнул, проговорил нечто неразборчивое и мелко засеменил в сторону. Не раздумывая, я отправился следом.
Тускло освещенная оранжерея была пуста, если не считать парочки, притаившейся в темноте между розовым кустом и раскидистым авокадо. Я втянул носом густо сдобренный запахом пряностей влажный воздух и прошел мимо. Женщина в объятиях кавалера была молода и возбуждена. Но… не она.
Не нашел я ее и в саду. Зато почти сразу увидел на лужайке, где начались танцы. Одетая в черную бархатную амазонку, и убрав волосы в плотный жгут на затылке, Елена ловко танцевала гавот, ярко блестя своей маской, украшенной мелкими бриллиантами и сапфирами.