— Но стрела могла быть отравлена, — запротестовал я.
— Если и так, то сейчас об этом уже поздно думать, — отрезала Карин. — Или ты едешь, или я ускачу отсюда без тебя, красавчик.
— Я еду, — выбрав, по моему разумению, наиболее приличную лошадь, я вскочил в седло.
И мы поскакали.
Несмотря на мои неоднократные просьбы остановиться и позволить мне заняться ее раной, Карин гнала лошадей до самого рассвета. Мы остановились на привал только утром, свернув с дороги и отъехав метров на пятьсот в лес.
Карин спрыгнула с лошадиной спины. Она была очень бледна, а весь правый рукав ее куртки пропитался кровью.
— Тебе придется вытащить наконечник стрелы, — сказал Карин, садясь на землю. — Не упадешь в обморок от вида крови, красавчик?
— Постараюсь, — сказал я.
— Открой мою сумку, — сказала она. — Там бинты.
Покопавшись среди разных штуковин, назначение половины которых осталось для меня загадкой, я нашел бинты и баночку с дезинфицирующей жидкостью. Это меня не удивило. Солдат удачи должен носить с собой перевязочный материал и прочие средства для оказания первой помощи.
— Будет больно, — предупредил я, берясь пальцами за наконечник стрелы. По счастью, он прошел насквозь, и вытащить обломок должно быть совсем нетрудно. Это была обычная стрела. Есть еще такие противные стрелы с расщепляющимися наконечниками, вытаскивать которые из ран приходится по частям. Сущее мучение.
— Знаю, — сказала Карин и закусила воротник своей куртки.
Я потянул за наконечник. Карин зашипела от боли, но даже не вскрикнула, когда я удалил остаток стрелы из ее плеча.
Карин зашипела от боли, но даже не вскрикнула, когда я удалил остаток стрелы из ее плеча.
Потом я помог ей снять куртку и закатал рукав рубашки. Обильно полив входное и выходное отверстия дезинфицирующей жидкостью, я наложил повязку, которая тут же пропиталась кровью. Одно хорошо — если стрела была отравлена, большая часть яда уже покинула организм девушки. Впрочем, если бы стрела была отравлена, скорее всего девушка уже бы умерла.
— Все-таки, следовало сделать это раньше, — пробормотал я. — Вы потеряли много крови.
— Мне не впервой, — сказала Карин. — Ты обучался врачеванию, красавчик?
— Помимо прочего.
— Дай мне посмотреть на стрелу.
— Пожалуйста, — я подобрал с земли и подал ей обломок.
Впервые рассмотрев свою спутницу при свете дня, я поразился, как я мог принять ее за юношу. Вне всякого сомнения, это была девушка, высокая, гибкая и грациозная. Ее темные волосы были подстрижены под каре. Пожалуй, я мог бы назвать ее симпатичной, и даже привлекательной, если бы воспоминания об устроенном ею побоище не были так свежи в моей памяти.
— Странная стрела, — заметила Карин.
— Что вы имеете в виду?
— Посмотри на наконечник, — посоветовала она.
— По-моему, ничего особенного.
— Странное литье, — сказала она. — Странная форма. Я где-то видела такие наконечники, но не могу вспомнить, где именно.
— Я не слишком в этом разбираюсь, — сказал я.
— Странный наконечник, странный стрелок, — сказала она.
— Что такого странного было в стрелке?
— Он ушел от меня. Это и странно.
— Вы так высоко цените свои способности?
— Жизнь меня научила высоко ценить себя и свои способности, — сказала Карин. — Я двигалась по направлению к этому стрелку, я слышала, как он ступает по лесу, уходя от меня. А потом я вдруг перестала его слышать. А этого нет может быть. Никто не способен передвигаться по лесу совершенно бесшумно, даже эльфы.
— Может быть, он просто перестал двигаться? — предположил я.
— Нет. Я дошла до того места, где слышала его в последний раз. Его там не было.
Я пожал плечами.
— Такое бывает.
— Со мной — нет. Тебе не кажется, что настала пора рассказать о твоих проблемах более подробно, красавчик? Кто в тебя стрелял?
— Может быть, это вас удивит, но я не знаю.
— То есть, ты думаешь, что это были не те парни, от которых ты бежишь?
— Да.
— И от кого же ты бежишь?
— От графа Осмонда, — признался я.
— Что ты ему сделал? Соблазнил любимую дочь или жену?
— Почему вы так думаете?
— На грабителя или браконьера ты не похож. И совершенно очевидно, что ты не убийца.
— Значит, я похож на соблазнителя?
— Только внешне. Скажи, красавчик, почему ты все время говоришь мне «вы»?
— Издержки воспитания, должно быть.
— Когда ты так со мной разговариваешь, я чувствую себя высокородной дамой, которой на самом деле не являюсь, — сказала Карин. — Это вызывает внутри меня некий дискомфорт. Ты не можешь обращаться ко мне так же, как я обращаюсь к тебе?
— Боюсь, это вызовет дискомфорт уже у меня внутри, — сказал я.
— Черт с тобой. Так на какую мозоль графа Осмонда ты умудрился наступить?
— А это так уж важно?
— Нет, но я же говорила тебе, что любопытна от природы. Как тебя на самом деле зовут, Джек?
— Рико, — сказал я.
— Вот это уже больше похоже на правду, — согласилась Карин. — Рико Как-Там-Дальше?
— Нет, просто Рико.
— Ты не похож на простолюдина, — сказала она. — К тому же, что-то там говорил о воспитании. У тебя просто должна быть фамилия.
— Увы.
— Значит, не хочешь говорить?
— Вы правы. Не хочу.
— Наверное, ты какой-нибудь наследный принц в изгнании, — предположила Карин.
— Едва ли принц.