— О чем ты хочешь услышать, старший брат?- спросил он.
— О том, что право ли дело за нами? Как витязи себя чувствуют? Есть ли вопросы, какие надо мне сказать? Говори все, что наболело, я выслушаю. Ты же сам знаешь, не раз уже говаривали мы с тобой, брат,- заглядывая в глаза, спросил майора.
— А надо ли, старший брат тебе обо всем говорить? Ведь многое может и неприятным оказаться?- вопросительно посмотрел на меня витязь.
— Надо, Прохор, ты даже не знаешь как это мне надо!
— Что ж, коли так, то скажу тебе все, только ты не серчай, ежели обижу тебя словом нечаянно.
— Говори, все как есть, и не бойся меня озлобить, поверь, это знание нужное, как всем витязям, так и мне,- успокоил я его.
Еще в первый наш с ним разговор я сразу же ему сказал, что никого наказывать за мысли не буду, но при этом должен знать обо всем в корпусе. По началу молодой отрок сопротивлялся, но после второй беседы сам говорил, что не так, и почему, по его мнению, это не так. Благодаря таким беседам, пускай и не частым, все витязи, проходя учебу, были довольны своим выбором, притом, что нагрузки на них никто не снижал. Просто во время разговоров с их начальником, который стал им почти официально только три месяца назад, все жалобы и недовольства всплывали наружу. И если претензии были обоснованы, то я приказывал исправлять не желательное введение или правило.
К своему удовольствию мне удалось избежать множества ошибок благодаря постоянным беседам с Прохором. Наши разговоры, позволяли мне не только вовремя узнавать о возможных будущих проблемах, но и «глядеть» на все новшества глазами витязей. Для Прохора… не знаю, что ему лично давали наши разговоры, но вот для витязей они были только плюсом. Так сказать образовывалась линия связи с одним посредником в лице самого Прохора.
— Я не раз говорил тебе, старший брат, что многим витязям тяжело вобрать всю эту премудрость. Уж больно внове все это. Ведь почитай большая часть кадетов бывшие крестьянские дети, или вовсе гуляли по улицам, попрошайничали, вот они то не могут понять, зачем это все, ну кроме богословия, конечно. Нам даже наставники не могут сие объяснить, никогда оно ранее так воев не учили.
— Так в чем же дело? Объясни мне, Прохор и не юли! Ты же знаешь, что я хочу от тебя услышать!- нахмурившись, спросил майора.
— Мы не знаем, кем будем дальше…- тихо сказал Прохор.
— Да уж, Прохор, не ко времени ты этот разговор затеял. Не этим голова у меня занята, не этим, впрочем… коль спросил, скажу еще раз, напрямую, ежели своим умом не дошел. Не просто воев мы с тобой готовим, а будущих сподвижников наших. Тех на кого опереться и кому довериться нам с отцом можно будет без сомнений и оглядки. Настоящих служилых людей для службы государственной, безгранично престолу преданных, честных и знающих. Вот почему и премудростей, как говоришь, много. Ведь без этих премудростей не справишься с теми многими новинками, которые вскорости для армии подготовлены, будут по моему указу.
— Так мы не на убой идем, старший брат?- с надеждой спросил Прохор.
— Конечно, нет, мы здесь, чтобы остановить бунтовщиков и заодно на практике проверить все те навыки, которые витязи получили в корпусе,- ошеломленно ответил я ему.
— Так мы не на убой идем, старший брат?- с надеждой спросил Прохор.
— Конечно, нет, мы здесь, чтобы остановить бунтовщиков и заодно на практике проверить все те навыки, которые витязи получили в корпусе,- ошеломленно ответил я ему.- А с чего ты взял, что это так?
— Не знаю,- удивленно ответил командир витязей.- Вроде как слух прошел, вот и началось…
— Но теперь надеюсь, ты объяснишь витязям, как обстоят дела на самом деле?- спросил я его
— Конечно старший брат,- с улыбкой ответил Прохор, расправив плечи, словно до не давнего времени на них лежала неподъемная тяжесть.
— Больше нет никаких вопросов или проблем?- поинтересовался я у витязя.
— Нет,- четко ответил он.
— А как же на счет недавнего столкновения с бунтовщиками? Не у кого нет никаких сомнений?- допытывался я у Прохора.
— Нет. А какие могут быть сомнения, если есть приказ? Мы же воины, а не торговцы, так что на счет исполнения твоей воли, старший брат, ты не беспокойся. Мы всегда будем твоими, братьями!- заверил меня шестнадцатилетний отрок, с искренней преданностью, глядящий мне в глаза.
Засим я отпустил витязя, отправившись в баньку, однако к полуночи, мы с друзьями разошлись.
*****
26 мая 1708 года от Р.Х.
Осада Саратова.
Отряды Некрасова и Павлова.
— Наконец то мы дошли до него! Я уже думал, что вечно добираться будем,- проворчал мужчина в преклонном возрасте, с русыми волосами, верхом на коне, взирая с холма на раскинувшийся вдалеке город.
— Да ладно ворчать то, шли меньше трех недель,- с улыбкой ответил молодой всадник, с черными как смоль волосами.
— Шли то не долго, да вот только чует мое сердце, не доброе что-то,- ответил старший собеседник молодому казаку.
То, что это были казаки, никто и не сомневался, слишком уж заметна и известна их одежда по всей Руси, да и не только по Руси. Только казаков все же выделяет их стать, то, как они держатся, их свобода, их неуемная ярость, частенько спускаемая против врагов России, по велению царей, а бывает и без них, одни походы за зипунами чего стоят. Вот только теперь эта самая ярость и неудержимое желание свободы обернулась против Руси.