— Успокойтесь, друзья, нам все равно надо выступать завтра же, да и приказ есть приказ. Как говорится: «Приказы не обсуждаются, а исполняются». Это я так на будущее,- прервал я спор.
— Как скажешь, но я бы все же еще раз подумал…- начал, было, Сашка.
— Так, стоп! Я не говорил раньше, но скажу сейчас. Никаких вбиваний клиньев с отцом я не потерплю, и не советую соваться в это дело, как и то, чтобы пробовать на меня давить,- оборвал я чересчур разошедшегося помещика.- Оставайтесь моими друзьями и соратниками, но не лезьте в эти игры, прошу вас. Мне не хочется терять вас.
Хотя Воронеж стоит буквально в «двух шагах» от лагеря пробраться в саму черту города оказалось проблематично, из-за сцепившихся телег, везущих крестьянский скарб, перегородивших проезд в ворота. Мои гвардейцы хотели уже разобраться с этой пробкой самым радикальным способом, попросту перерезать упряжь сцепившихся телег. Я не позволил им этого сделать. В конце концов, пройтись пешком труда не составит, а вот для этих людей такая потеря может оказаться губительной.
Проходя мимо виновниц затора, я пригляделся и увидел, что по большому счету все стоящие в проходе были беженцами: грязные, уставшие, с потухшими взглядами. Бунт не прошел в сторонне от простых людей, видно хорошие порядки учинили булавинцы, раз простой люд с Дона побежал под царскую руку.
Не выдержав, достал кошель.
— Капитан!- позвал я Михаила.
— Я Ваше Высочество,- тут же отозвался он.
— Раздай эти деньги беженцам и проследи, чтобы на воротах их пропустили без волокиты,- попросил я его, передавая тяжеленький кошель.
— Но, мой господин, я должен быть с вами…
— Хорошо, пусть этим делом займется любой из десятка,- предложил я.
— Есть, Ваше Высочество. Олег!- повернулся к стоящему рядом с собой гвардейцу, капитан.
— Да, господин капитан,- ответил русоволосый молодой мужчина, младший сын одного из рязанских бояр.
Взяв кошель из рук своего командира, Олег ушел. Я же продолжил свой путь, больше не обращая внимания на окружающих. Мне еще предстояло продумать разговор с парой лиц, которых я планировал привлечь на свою сторону. Быть может, они и не согласятся, но выслушать меня обязаны, ведь их почтит своим вниманием не абы кто, а наследник царя. Я, по крайней мере, так думаю, а там посмотрим.
Пройдя сквозь ворота с почтительно расступившимися караульными, направился к пристани, где в переулке рядом с верфью жил Ермола. Как мне сказали, он вместе с Петром ездил в Европу в составе «великого посольства» учиться корабельному ремеслу и вернулся три года назад. Но вот как раз к корабельному делу его по возвращении и не приставили. Уж не знаю, как и кто так решил, но вернувшийся из Голландии, так сказать «царский степендиат», был поставлен осмаливать днища. Знания свежеиспеченного корабела пропадали даром, как впрочем, и он сам, традиционно топивший свое разочарование жизнью и судьбой в бражке. На что-то большее заработков Ермолы не хватало.
«Ну, думаю, с ним у меня проблем не будет,- размышлял я, сворачивая на нужную улицу.- Мастер всегда согласится творить, лишь бы возможность была, да и приработок какой-нибудь».
— Мастер всегда согласится творить, лишь бы возможность была, да и приработок какой-нибудь».
Пройдя улицу чуть ли не до конца я нашел нужный дом, ничем не отличающийся от рядом стоящих и постучался. И только потом подумал, что время еще раннее, солнце стояло еще довольно высоко, хотя и клонилось в сторону запада. Постояв пару минут, уже собрался уходить, когда дверь приоткрылась и из щелки показалась маленькая головка.
— Малыш, твой отец дома?- спросил я мальца, лет пяти отроду.
— Батьки нет, он на верфи еще,- тоненько пропищал малыш, с интересом разглядывая моих гвардейцев. Еще бы, ведь я сам предпочитал одеваться неброско и главное, чтобы удобно было, форма же гвардейцев, в которой соединялись зеленые цвета заливных лугов с золотом пчелиного меда, не могла не бросаться в глаза.
— Жаль, а то поговорить бы мне с ним надо…
— Зачем это я понадобился его милости?- спросили меня сзади.
Капитан гвардейцев тут же закрыл меня собой. Повернувшись в сторону говорившего, я увидел не молодого мужика, лет тридцати пяти, с выцветшими волосами и загоревшим, до черноты лицом.
— Представься, мужик, с царевичем разговариваешь! И кланяйся в ноги, не то на палю тебя посадим,- пригрозил нахмурившийся Михаил.
— Извините, Ваше Высочество, не признал,- стушевался мужик, кланяясь в ноги.- А зовут меня Ермола Тимошкин, ваша милость.
— Встань,- приказал я ему.- Разговор к тебе имеется, Ермола.
— Если Ваше царское Высочество не побрезгует,- указал на открытую дверь корабел, заметно нервничая.
— Не беспокойся, разговор о деле, так что не трясись ты так,- успокоил я его, правда Ермола трястись так и не перестал, шутка ли в дом обычного работника наследник Руси заходит.- Оставайтесь здесь и следите, если что случится, сразу мне докладывайте. Хотя знаешь, Миша, пошли человечка, узнать дорогу вот к этому дому, чтобы потом не плутать нам,- подумав, добавил я, показывая бумагу на которой было написано: «Правобережная, дом купца Бориса Лоханькова».