— А что с жителями?- задал я насущный вопрос.
— Половина осталась в деревне, в основном старики и мужики, остальных нет…
— Как это нет?- недоуменно спросил я его.
— Да вот старики с мужиками на земле лежат, с распоротыми животами, остальных никого нет,- хмуро ответил Никита.
— Звери, а не люди!- воскликнул Кузьма.
«Хм, прямо рыцарь какой-то! И где только нахватался? Прекрасно знал куда едем. Война со своими согражданами всегда самая кровавая и беспощадная, здесь не бывает полутонов. Либо свой, либо чужой! А иногда и свои становятся чужими…- подумалось мне, глядя на него».
— Да нет, не звери,- возразил подъехавший Михаил, немного помолчав, добавил.- Казаки
— Ладно, выступаем, нам еще пяток верст надо пройти, чтобы завтра под Воронежем оказаться,- сказал я собравшимся.
Горнист тут же заиграл незатейливую мелодию, призывающую к построению. Как-то так случилось, что солдаты других полков постепенно начинали привыкать к звукам горниста и аналогично витязям исполнять команды. Не все конечно, но основную часть точно. Хотя при этом всегда ждали разрешения начальства. Вот такая странная ситуация незатейливого влияния на умы людей.
— А что делать с телами убитых?- поинтересовался глава разведчиков.
— Возьми пленных и пару десятков солдат из седьмого полка, пусть похоронят их,- ответил я, поворачивая коня в сторону дороги.
— Есть,- односложно сказал Иван и тут же ускакал назад.
Как мы хотели, нам удалось пройти отмеренный путь без происшествий: не было нападений летучих отрядов казаков, не было ловушек, вообще ничего не было. Казалось, что земля вымерла. Правда, мы не забывали, что находимся в данный момент на враждебной территории, так что к ночевке приготовились более чем обстоятельно. За что в конечном итоге и были «вознаграждены» ночным налетом сотни казаков.
Будь мы немного нерасторопней, то в эту ночь моя бригада не досчиталась бы пары сотен солдат. Казаки под прикрытием ночи хотели бесшумно прокрасться в лагерь, для диверсии. Вот только не знаю, почему они решили, что мы такие беспечные? Вроде бы взрослые мужики чубы и усы растут, будь здоров. Но все же напали, да ладно бы толково как, так нет бездарно даже, заставляя справедливо думать о том, не преувеличена ли слава казаков как боевых единиц. Что ж за это они и поплатись — из сотни ушло меньше десятка, в то время как у нас погибло пара десятков из пятого полка.
Мне самому пришлось принять участие в скоротечной схватке из-за того, что часть прорвавшихся в лагерь устремилась к моему шатру, при этом зная его точное местоположение. Как это впоследствии мы узнали от пары пленных.
«Что ж, похоже, атака не столь уж и бездарна. Будь здесь не сотня, а три, то меня вряд ли спасли мои полтора десятка телохранителей,- угрюмо подумал я».
Моя сабля таки успела насладиться кровью противника.
Услышав шум ночного сражения, иногда прерываемый звуками выстрелов, я наспех оделся, прихватив с собой заряженный пистоль с любимой саблей. Перед моими глазами предстали разъяренные воины, бьющиеся друг с другом с неприкрытой ненавистью. Не раздумывая, я бросился к первому попавшемуся бунтовщику, заходящему за спину одному из моих гвардейцев.
Удар! Казак, почуяв неладное успел уклониться, тут же бросаясь на меня, забыв про первоначальную цель.
Хищный оскал на его лице сменяется детской обидой… руки хватаются за клинок, силясь вытащить его из груди. Сабля, легко отыскала брешь в обороне противника. Плавное движение за моей спиной заставило отпрыгнуть в сторону. Вовремя! Еще один нападающий хотел полоснуть меня по спине своей саблей, но я успел уйти из-под удара казацкого клинка.
Черт! Рано обрадовавшись удаче, я чуть было не пропустил выпад молодого жителя Дона. Соберись! Секунда, другая и вместо того чтобы уйти в глухую оборону я бросаюсь на зазевавшегося противника, но к моему огромному удивлению, этот воин, немногим младше меня оказался отменным фехтовальщиком. Минута и моя сабля отправляется в полет… правая рука судорожно нашаривает рукоять пистоля… между тем криво улыбнувшись, казак замахнулся саблей, готовясь добить меня. Но первое ошеломление у меня прошло, ладонь наконец крепко ухватила пистоль и тут же направила его на воина. Удивленное выражение лица казака навсегда осталось на нем, вместе с маленькой дырочкой во лбу, из которой медленно заструилась сукровица.
— Вот и все,- устало сказал я, смотря на упавшего казака.
— Вы живы!- с нескрываемым облегчением сказал Михаил, выныривая, словно черт из табакерки из стоящих кустов рядом с шатром.
— А что не должен?- улыбнулся я.
— Нет, что вы, Ваше Высочество!- не понял моей пикировки Михаил.
— Потери?- тут же поинтересовался я у него.
— Среди наших, двое тяжелораненых и пяток легкораненых, про остальных пока не знаю,- отрапортовал Михаил Нарушкин.
— Хорошо, найди, где Сашка с Кузьмой обретаются, и скажи им, чтобы пулей ко мне неслись.
— Есть, Ваше Высочество!
Капитан гвардейцев ушел искать мои друзей, я же пошел к себе, приводить в порядок свое временное место обиталища.
— Уф, живой!- раздалось надсадное, хриплое бормотание возле меня.
Резко повернувшись, я увидел стоящих рядом друг с другом товарищей, держащихся друг за друга.