— Что за ересь, батюшка? — тихо спросил я его.- У людей одна вера — Православная…
— Ты что думаешь, что я не понимаю этого? Я хочу, чтобы люди немного по другому поняли себя,- так же тихо ответил мне Варфоломей, поднимая на меня свои полные боли глаза, словно что-то упало и замерло внутри него не в силах вынести той борьбы, которая сжигала его изнутри.
— Я не понимаю тебя, батюшка.
— Порой я и сам не понимаю себя, Ваше Высочество. Когда ты дал мне возможность вырастить у юнаков ростки веры и ее понимания, я понял, что у меня появился шанс, шанс о котором я не мог и мечтать. Я говорил, рассказывал им всем, сам же все больше понимал, что тот путь, которым идут наши иерархи, губит все светлое в душе человека…- с горечью и обидой прошептал Варфоломей.
— Отчего же ты так решил, отец Варфоломей? Ведь народ ходит, причащается, молиться, и он счастлив, пускай не всегда, но люди действительно счастливы!- сказал я.
— Ты про свою губернию говоришь. А видел ли ты что твориться на Руси?- подняв глаза, напрямую спросил меня батюшка.
Не знаю почему, но мне очень сильно захотелось, чтобы этого разговора никогда не было, но в то же самое время я понимаю, что вера людская это один из тех Столпов, на котором держится все. А вот каким будет сам столп, рыхлым как трухлявое дерево, или твердым как гранит, решает часто не сам человек, а те, кто ведет его по земному пути к царству небесному.
— Так что же ты хочешь от меня?- словно бросаясь в пучину, спросил я духовного наставника витязей.
— Не знаю,- честно признался он.
— Тогда я не смогу тебе помочь, батюшка. Могу только сказать одно, как только решишься на что-то, сразу же найди меня и посоветуйся, а еще лучше напиши все то, о чем ты мне сказал. Да так, чтобы я сам мог понять твои мысли, чаянья и надежды. Только после этого я смогу помочь тебе отец Варфоломей,- подойдя к склонившему голову батюшке, я положил руки на его плечи и прежде чем выйти из кабинета крепко стиснул их.
Выйдя из кабинета, я все равно чувствовал себя так, будто пропустил что-то важное, такое, что в будущем обязательно мне понадобится.
«В жизни неизбежны потери…- мысленно успокоил я себя.- Думаю, не стоит здесь задерживаться, навещу кадетов, посмотрю на сюрприз Димы и обратно в Рязань!»
— Наконец-то, а то я уже устал тебя ждать!- появился, словно черт из табакерки Дмитрий, уволакивая меня в свои кулуары…
Пройдя какими-то полутемными комнатами, мы с Дмитрием вышли в просторное помещение, где посередине стояла большая тренога с накинутой на ней тряпицей, под которой что-то было. Словно заправский фокусник, Дима оставил меня наблюдать за представлением, сам ушел к треноге. Только после этого я, наконец, обратил внимание, на то, что было в помещении кроме треноги. Слева от нее стояла наковальня, на которой лежала не меньшая болванка, видимо исполнявшая роль кузнечного молота. Эта болванка — молот прикреплялся к огромному квадратному стволу, уходящему вглубь треноги. После того как изобретатель скинул тряпку, скрывающую от моего взора агрегат, я увидел в двух сторон от треноги большие железные колеса — маховики, к которым крепились колеса меньшего диаметра. На них же были натянуты кожаные ремни, приводящие в движение прикрепленный к этим колесам шатун, который и двигал шток поршня с самим поршнем в цилиндре. Сверху которого располагался регулятор пара — труба, с золотником, из которой, по идеи должны были выходить излишки пара. Но этот механизм был в теории, а сейчас я в открытую увидел его сделанным и доработанным, вот только работающим ли? Пока я не стал заострять на этом внимания, и стал наблюдать за Димой, возящимся с паровым котлом.
— Все, теперь ждем пять минут,- довольно сказал «Кулибин», вытирая руки о какую-то видавшую виды тряпицу.
— И что должно произойти?
— Увидишь,- улыбнулся мне Дима.
Заинтригованный я стал наблюдать как из небольшой трубы, выходящей из печи, стал валить белесый дымок, через минуту заполнивший все помещение.
— Блин, забыл!- хлопнул себя по лбу Дима, убегая к стене, возле входа. Покопавшись на каких-то стендах, он энергично стал махать рычагом вверх вниз, а еще через пару секунд, в центре крыши «поплыла» кровля, открывая большой проем для воздуха. Морозец, весело щипавший щеки и нос не заставил себя долго ждать и вместе с дымом забрал последнее тепло помещения. А между тем тренога со всеми механизмами, не теряя даром времени, вошла «во вкус» и весело выпускала на свежий воздух новые клубы дыма.
— Хм, это все?- разочарованно спросил я Диму.
Тот не успел ответить, как прикрепленные к шатунам валы заходили, а болванка, лежащая на наковальне приподнялась на десяток сантиметров и с грохотом опустилась, сотрясая наковальню под собой.
Тот не успел ответить, как прикрепленные к шатунам валы заходили, а болванка, лежащая на наковальне приподнялась на десяток сантиметров и с грохотом опустилась, сотрясая наковальню под собой. Прошло пару секунд, и грохот вновь повторился.
— Как тебе это удалось Дима?- наконец спросил я нашего изобретателя, после десятиминутного тестирования паровой машины.
— Вместе с парой кадетов сделали по тем чертежам, которые ты год назад показывал мне, плюс немного доработал от себя маленькие детали,- гордо ответил Дмитрий.