Хлынул поток адреналина в кровь, и я не до конца понимая, что я делаю, бросился к самому слабому, на мой взгляд, противнику, пытающемуся обойти меня с левой стороны, словно кто-то шепнул прямо в ухо: «Вперед!», спуская с цепи зверя, сидевшего до этого момента внутри меня.
Не ожидавший от меня такой прыти бандит упал на мостовую с рассеченной головой, в последний момент успевший поставить шпагу на блок, правда, весьма хиленький.
— Действительно прыткий,- сплюнул главарь, занимая позицию напротив открывшегося прохода, закрывая мне последнюю лазейку избежать дальнейшей схватки.- Ну, как, отдашь Богу душу без сопротивления вашбродь?
— Наглые разбойники пошли!- восхитился я, делая пробный выпад в сторону главаря, но реакция у того была не в пример лучше, нежели у его недавнего подчиненного, залившего своей кровью небольшой пятачок вокруг себя.
— Хватит трепаться. Бей его ребята!- ни с того ни с сего заорал главарь, первым кинувшись ко мне.
Вот только сейчас я понял, на сколько плохо мое фехтовальное искусство, его едва хватало на то, чтобы отбиваться от сыплющихся с трех сторон ударов далеко не лучших фехтовальщиков России.
Больше не было никаких слов и угроз, лишь надсадное сопенье, уставших людей, и вяло текущая по моей правой руке кровь. Все-таки кавалерийская пика смогла таки вынырнуть в неподходящий для меня момент и задеть предплечье, оставив кровавую, но несерьезную рану. Вот только кровь то шла, и рука понемногу слабела и немела, заставляя все чаще и чаще сжимать кулак, из последних сил разгонять кровь в венах.
— Что, плохо тебе? Надо было раньше соглашаться, тогда бы жизнь тебе оставили, а теперь извиняй, но не уйти тебе живым, много достойных людишек ты, вашбродь, загубил,- улыбнулся щербатым ртом главарь, опуская на пару секунд саблю.
В стороне, около стены дома вяло ворочался раненый в начале боя разбойник, сжимая рукой потертый кафтан.
— Это вы то достойные людишки? Да вас дерьмом то не назовешь, только, как похвала звучать будет!- словно выплюнул я слова, сберегая сбившееся дыхание.
«С физкультурой у наследника явно была проблема…- мелькнула мысль на грани сознания, отмечая вполне очевидную истину».
— Да мы тебя…- начал было подельник главаря, но тут же замолчал, падая на мостовую, прерванный одиноким выстрелом, разорвавшим наступившую на пару минут тишину.
— Держитесь, сударь я иду!- крикнул кто-то неизвестный скачущий ко мне на помощь.
Уже наметив меня в качестве своей жертвы, разбойники вдруг оказались той самой дичью, за которой охотились, от растерянности главарь ничего не успел скомандовать, за что и поплатился своей жизнью, его голова покатилась по серым камням московской улицы, орошая мостовую на своем пути алыми каплями. Оставшийся в меньшинстве бандит, бросив пику, юркнул в отнорок, возле стены дома, скрываясь от сабли всадника.
— Ушел, шельмец! Ну да черт с ним. Вы целы, сударь?- спросил меня пришедший на помощь всадник, оглядывающий пространство вокруг нас.
— Благодаря вашей помощи… сударь. Простите, но не знаю вашего имени,- ответил я ему, разрывая край кафтана.
— Да у вас, сударь, ранена рука! Давайте я вам помогу,- спрыгнув с коня, сказал нежданный спаситель.
— Спасибо. Признаться честно, перебинтовывать самого себя крайне не удобно,- облегченно выдохнул я, давая незнакомцу возможность оказать первую помощь.
— Извините меня, за мои манеры. Поручик гвардии Преображенского полка Кузьма Астафьев,- представился по всей форме мой незнакомец, разве что каблуками башмаков не щелкнул.
— Это что же, преображенцы возвращаются в Москву?- удивился я.
— Нет, я по ранению сюда прибыл,- улыбнувшись, ответил Кузьма, слегка морщась.
Приглядевшись, я заметил, что под дорожным плащом левая рука немного угловата, словно находится в лубке. Заметив мой взгляд, поручик откинул полу плаща и показал аккуратно перевязанную повязку, наверняка делал мастер своего дела.
— Наш полковой лекарь — Михеич постарался,- с некоторой гордостью сказал Кузьма, словно прочитал мои мысли.
— Простите, если лезу не в свои дела, но как же так получилось, что вы оказались ночью на улочках Москвы?- задал я пришедший в голову вопрос.
— Да, вот из-за этого вот!- угрюмо сказал поручик, показывая перевязанную руку.- Разболелась не к месту, пришлось заехать в ближайшую деревеньку, махнуть пару чарочек.
— Все понятно. Раз так, то приглашаю вас к себе, как говориться мой дм, твой дом,- улыбнулся я, смотря на бравого вояку, которому от силы дашь лет двадцать, да и то с натяжкой.- И никакого отказа не принимается!
Видимо поручик собирался отказаться, для проформы так сказать, мол, мы такие гордые и все такое, вот только мне почему-то кажется, что вряд ли у него в Москве есть жилье, скорее всего, приехал сюда на лечение с запиской от лекаря, в полковой штаб. Но раз уж я сразу поставил данный вопрос ребром, то и отказываться, больше смысла нет.
«С норовом, молодец то,- удовлетворенно заметил я про себя, проникаясь каким-то уважением к Кузьме, не побоявшемуся с раненой рукой прийти на помощь незнакомцу».
Сев на своего коня, стоящего в пару десятке метров от места схватки мы тронулись в путь, попутно разговаривая на нейтральные темы. До дворца было чуть меньше сотни метров и деревянные домишки, с резными ставнями и небольшими изгородями, постепенно редели, открывая проплешины на улочках Москвы, а потом и вовсе исчезли, вот только когда перед нашим взором оказался только одно здание, поручик удивленно посмотрел на меня и сказал: