Пришлось срочно, поутру, наведаться к бургомистру…
— Что же ты шельмец творишь то?
— Я?- побледнел бургомистр, смотря на меня осоловевшими глазами, вскакивая с места.
— Ты! Кто же еще,- нахмурил я брови.- Тебе что приказано было, а? Отвечай!
Бургомистр подпрыгнул на месте от внезапного крика.
— Ппподводы приготовить…
— И где они?!
— У меня нет их, Ваше Высочество, все в казну ушло…- пролепетал бургомистр.
— В казну значит. Хорошо коли так,- сменяю гнев на милость, усевшись в кресло, и ласково так говорю:
— Неси бухгалтерскую книгу.
— Пощади, батюшка!- чуть ли не падая на колени, возопил бургомистр.
— Неси, я сказал! Развелось вас тут, крыс канцелярских.
Через пять минут передо мной лежал пухленький фолиант отчетности городской системы снабжения и довольствия. Пробежав глазами, первый десяток страниц, ничего противозаконного не нашел. Листал дальше и натолкнулся, ближе к середине, на интересные заметки писаря бургомистра, составившего сие безобразие. Чуть не в колонку были прописаны «утряски», «усушка», «крысами зловредными испорчено»
— Действительно крысами,- неопределенно хмыкнул я.
Причем за всеми этими казалось безвредными фразами встали довольно большие растраты чиновников.
Причем за всеми этими казалось безвредными фразами встали довольно большие растраты чиновников.
— Неси бумагу и перо с чернилами.
— З-зачем?- хлопнув глазами, спросил бургомистр.
— Ты крысиная душонка забываешься,- поднял глаза на бледного бургомистра глаза.
Ничего, не говоря, он вылетел из кабинета, и тут же появился вновь, неся в руках кипу разнообразной макулатуры, с десятком перьев и чернильницей. Взяв первый попавшийся листок, прижал его парой подсвечников.
— Повезло тебе, не буду наказывать чересчур уж жестко,- спокойно сказал я бургомистру.- Однако наказать все же кое-кого нужно…
Найдя пару особо значимых хищений, выписал пару фамилий и служебное положение.
— …вот думаю так: «властью данной мне государем, приказываю — за воровство, которое урон государству нашему нанесло во времена тяжкие — повесить, дьяка Журавлева и его помощника поддьячного Тихонова, немедля». Мда именно так. Что же насчет всего остального, то чтобы завтра же все было в лагере. У каждой подводы должен быть приписной лист, с указанием склада, откуда она прибыла и ответственного за нее человека, того, кто снаряжал. Если же мне придется второй раз к тебе наведаться…
Я не договорил, оставив бургомистра в одиночестве додумывать мои слова. Так что больше суток в городе я не выдержал, слишком много там негативной энергии, как сказали бы «уникумы-шарлатаны» в моем времени.
Вот только оставлять все, так же как и было, я не собирался. Имея на руках своего рода «карт-бланш» от Петра и столкнувшись с безалаберностью, халатностью, леностью, да и просто воровством пришлось прибегнуть к жестким мерам сталинского типа. Своим указом я ввел военное положение. Для тихого городка, каким был, да и остается сейчас Воронеж, это было абсолютной новостью, абсолютной с том смысле, что никто о таком, естественно и не слыхивал. Мне такое незнание развязало руки, да навело на некоторые другие мысли.
Но раз выступать придется уже завтра, то стоит навестить местные «присутственные места». Поговорить по душам с парой лиц, заинтересовавших меня в последние дни. Однако перед отъездом в город я встретил друзей, обеспокоено смотрящих на меня. Ничего, не объясняя, дал им прочитать письмо Петра.
— Так это что же, нам теперь ждать бунтовщиков под Саратовом?- спросил Кузьма, первым закончив чтение письма.
— Как видишь. Мне кажется, что подкрепления не будет,- сказал Сашка, смотря на меня.
— Я тоже так думаю,- признался я.- Слишком уж много полномочий мне отец дал, для того чтобы дождаться князя. Скорее всего, отряд Долгорукого сейчас на границе с Польшей, там сейчас неспокойно, шведы своего короля там посадили, так что оттуда удара ждать приходится чуть ли не каждый день.
— Но у нас же всего две с половиной тысячи солдат! Нас эти бунтовщики просто шапками закидают, их же почитай раз в пять больше нашего будет!- возмутился Кузьма такой несправедливости.
«Вот, тебе и началась политика, Иван, самая что ни на есть большая политика, пускай пока еще завуалированная. Мда, не ожидал я от Петра такой подставы, отец все же! Хотя почему нет? Ведь царь всегда «выжимал людей досуха», и родной сын не то, что исключение, скорее наоборот. Чем больше доверия, тем больше обязанностей и ответственности. Что ж, я получил то, что хотел, так что нечего ныть и придется браться за дело в серьез, рассчитывая только на свои силы».
— А ты что плохо видишь? Здесь же сказано, что Его Высочеству передаются в подчинение половина гарнизона Воронежа, да и еще все отряды, до которых «дотянется» Алексей.
Так что еще не все так плохо, а если правильно и дельно все сделать, то вообще все замечательно будет,- прервал друга Александр, задумчиво теребя себя за мочку уха.
— Вижу я замечательно,- обиделся Кузя.- Сам посуди, откуда брать нашему цесаревичу эти отряды, если нам к Саратову идти через леса? Только и остается надеяться на то, что к городу подойдет хоть какая-то помощь…