То, что Флинкс поначалу принял у них за оттенки цветов, затем оказались оттенками чувств. Этот народ был способен ощущать обширную гамму эмоций. Для Флинкса это был уникальный, неведомый людям способ общения. С его помощью можно было без труда преодолевать межвидовые барьеры, когда на словах невозможно передать отвлеченные понятия.
Средний сумакреа ростом был чуть выше метра. Все, кого ощупал Флинкс, были такими же. Значит, либо поблизости не было детенышей, либо их просто не подпустили к гостям. Возможно, это группа охотников или разведчиков.
— По?моему, им уже какое?то время известно о присутствии здесь людей и транксов, — сказал Флинкс своим товарищам, которые сгорали от любопытства, сидя рядом с ним. — Просто они предельно осторожны. Один из них позволил мне ощупать его зубы. Готов поспорить, что они вегетарианцы. Люди же и транксы всеядны, поэтому не исключено, что им известно о мясе, которое мы употребляем в пищу. Поэтому нет ничего удивительного в том, что они не спешили первыми вступать в контакт.
— Все?таки в голове не укладывается, как это мы до сих пор не повстречали их.
Клэрити протянула руку, и ей тотчас ответили прикосновением. Она сразу же забыла страх перед окружающей темнотой. Присутствие теплых, дружелюбно настроенных существ помогло ей преодолеть его.
— Подумай сама, какие чувства они должны испытывать при вашем приближении со всякими приборами и прочими штуковинами.
— Но если они способны читать наши эмоции, то наверняка догадались, что мы не желаем им зла, — возразил Совелману.
— Возможно. — В этот момент сумакреа, которого поглаживал Флинкс, внезапно отскочил в сторону.
Флинкс попытался отогнать от себя дурные мысли. Через пару минут сумакреа вернулся и позволил Флинксу возобновить прикосновения.
На этот раз Флинкс проявил гораздо большую осторожность, добравшись до того участка головы, прикосновение к которому вызвало такую бурную реакцию.
— А у них действительно есть глаза. Только совсем малюсенькие.
— Я ничего не почувствовала, — отозвалась Клэрити.
— Они у них на затылке, — Флинкс едва не расхохотался. Это произвело на сумакреа благотворный эффект, и они придвинулись еще ближе. — Не знаю, было ли так всегда, или же их глаза пропутешествовали вокруг всей головы, как у палтуса, у которого они переехали на макушку.
Если это исключительно световые сенсоры, то очень удобно видеть, что там происходит сзади тебя. Нос впереди, глаза сзади. Можно, убегая от врага, следить за его действиями, не оглядываясь.
Неожиданно Флинкса осенило.
— Ну конечно же! Любой, кто отправляется на изучение пещер и их картографирование, обязательно берет с собой самые мощные лампы.
Флинкс попытался представить себе ослепительные вспышки. Разумеется, это были мысли, но Флинкс добавил к нарисованной в воображении картине еще и чувства. Сумакреа тотчас отпрянули и вернулись только тогда, когда он поостудил воображение.
— Реагируют на свет. Значит, фотоморфы тоже представляют для них угрозу. Их представление о свете сродни картине гигантского пламени, бушующего внутри головы. Здесь, в глубинах подземелья, наверняка должны быть естественные источники тепла — горячие источники, термальные озера. Я отчетливо ощущаю их эмоции, относящиеся к восприятию разных уровней температуры. Свет идет почти во главе этого списка, хотя для нас он почти что холоден. Вот если бы кто?нибудь спустился сюда без света, они тотчас же пошли бы на контакт.
— Как нам, однако, повезло! — пробормотал Совелману. — Благодаря несчастью мы совершили, пожалуй, самое важное научное открытие за всю недолгую историю изучения истории Длинного Тоннеля. Величайшее открытие, о котором никому не суждено узнать.
В этот момент Флинкса меньше всего заботило их будущее. Он с блаженством погрузился в фантастический, невероятный мир, который открылся ему. Его нетерпеливым товарищам теперь придется подождать, пока ему не наскучит изучать все эти чудеса.
Глава 13
Сумакреа сумели выработать гораздо более сложный эмоциональный язык, чем могли себе представить люди, и они не имели ничего против того, чтобы обучить ему Флинкса. Они были в восторге оттого, что встретили себе подобных среди чужаков, которые забрели сюда из верхних этажей мира. Они очень хотели поближе познакомиться с Флинксом и разузнать, откуда он пришел. Совелману и Клэрити были вынуждены сидеть и ждать. Лишь изредка они переговаривались между собой, в то время как Флинкс сидел, не шелохнувшись, с закрытыми глазами и контактировал с аборигенами на том уровне, который был недостижим для его спутников.
Время от времени он говорил, пытаясь объяснить, какие чувства испытывает и что нового узнал. Слова были невыразительным эрзацем того, что он испытывал на эмоциональном уровне.
Одновременно Флинкс пытался лучше разобраться в тех чувствах, которые испытывает к нему Клэрити. Его признание в сочетании с тем, что он рассказывал ей раньше, вполне было способно пробудить в ней враждебность и страх перед ним. Но Флинкс не заметил ничего подобного. Ее отношение к нему оставалось по?прежнему дружеским, даже несколько восторженным, однако ко всему этому теперь прибавилась некоторая растерянность, которую Клэрити изо всех сил старалась не выдать голосом.