— Я, к сожалению, не так хорошо знакома со Сплетением «Вердидион» и его происхождением, — перебила Паука Ормега, вторая женщина в составе совета шести.
Она была невысокого роста, темноволосая и намного старше Флоры. Однако между обеими существовали прочные духовные узы. Они обе были ревностными служителями одной и той же веры. Ормега не завидовала молодости и красоте Флоры, а та, в свою очередь, уважала опыт и знания старшей подруги.
— Сплетение «Вердидион» — сложный органический механизм. Оно, как и большинство биоформ, зарегистрированных к настоящему моменту на этой планете, имеет высокую способность к адаптации, — принялась объяснять Флора, положив образец на стол. — По своей структуре оно напоминает мох, только более высокоразвитый, чем его родичи на Земле, Ульдоме или любой другой планете с влажным климатом. Первоначально предполагалось, что его реакции чисто пьезоэлектрического порядка, но дальнейшие исследования указывают на более сложную природу. Нам в течение некоторого времени удается перехватывать засекреченную информацию этой фирмы.
Нам в течение некоторого времени удается перехватывать засекреченную информацию этой фирмы. Так вот, в своем обычном состоянии этот мох абсолютно бесполезен. Но эти бездушные твари, именующие себя исследователями, нашли себе забаву — вмешиваться в структуру его ДНК.
— И во что превратился мох после опытов? — спросил Ящерица.
— В ковер. — Флора выплюнула ответ как кусок гнилого яблока. — В самый обыкновенный ковер.
— Ты хочешь сказать, что теперь по нему будут ходить? — в ужасе прошептала Ормега. — Это по живому?то существу!
— Он может выдержать значительный вес. Хождение по нему, похоже, не причиняет ему особого вреда. Взгляните.
С этими словами Флора положила на пол кусочек живого ковра. Все приподнялись со стульев. Под их взглядами Флора поставила ногу в середину густой поросли. Зелено?рыжие волоски тотчас прилипли к ступням, создавая им дополнительную поддержку.
— Если вы двинетесь в ту или другую сторону, ковер тоже как бы сам по себе сдвинется, подталкивая вас в нужном направлении.
Все тотчас увидели, как шелковистая поверхность ковра, точно колонна муравьев, слегка передвинула ногу Флоры влево. Женщина сошла с живого коврика, и волоски снова замерли неподвижно.
— Этот сложный организм можно выращивать до больших размеров или компоновать его кусочки как угодно в соответствии с размерами комнаты. Нужную ему влагу он поглощает из воздуха. Он лишен фотосинтеза, поэтому ему не нужно постоянное освещение. Когда по нему ходишь, возникает ощущение, что паришь в воздухе. Кроме того, от него исходит слабый аромат цветущей мальвы, — ее голос звенел, как натянутая струна, а голубые глаза горели огнем. — Но разве он создан природой для того, чтобы служить половиком у изнеженных толстосумов!
— В своем естественном состоянии, — вставил Паук, — это Сплетение съеживается при давлении, но отнюдь не приобретает дополнительную упругость. Этот же — отродье дьявола и не имеет права на существование.
Из нагрудного кармана комбинезона Флора достала небольшой пузырек из?под духов и вылила его содержимое на живой коврик. Паук бросил в лужицу небольшую зажигательную капсулу. Мох?мутант вспыхнул и под взглядами умолкнувшей шестерки превратился в обугленную корочку, но никому из присутствовавших и в голову не пришло, что экспонат может испытывать от сожжения гораздо большие мучения, чем от хождения по нему. Но разве это главное? Он же не творение природы, а всего лишь продукт фантазии извращенцев?экспериментаторов. Стоит ли задумываться о его страданиях! Впрочем, с не меньшей легкостью и тоже не задумываясь о чужих страданиях, они уничтожили бы и тех, кто породил этого мутанта. Сплетение, подобно и тем, кому оно было обязано своим появлением, не заслуживало ни сострадания, ни снисхождения.
В комнате некоторое время плавал едкий дым. Еще до того, как он рассеялся, человек, называвшийся Ящерицей, вскочил и принялся говорить.
Он был худ, но не костляв, а лицо его выглядело таким же изможденным, как у Щепки. Внешность он имел довольно заурядную — среднего роста и такого же среднего телосложения. По возрасту Ящерица был младше большинства своих товарищей. Однако эта заурядность делала его самым опасным среди всех членов группы. Она позволяла ему незаметно растворяться в толпе, заглядывать людям через плечо, не привлекая к себе никакого внимания, и носить личину самой невинной добродетели. Его профессия была не более примечательна, чем внешность. Даже жена не смогла бы заподозрить в нем члена тайной организации. Если бы она узнала об этом, наверняка испугалась бы, ведь она пребывала в убеждении, что компания мужа — не более, чем невинное братство скучающих предпринимателей.
Когда речь заходила о вопросах, тревожащих каждого члена организации, Ящерица преображался на глазах.
Когда речь заходила о вопросах, тревожащих каждого члена организации, Ящерица преображался на глазах. Его лицо становилось суровым, а под левым глазом начинался нервный тик, увеличивающийся или ослабевающий в зависимости от страстности выступления.