В зал заседаний попытался проникнуть Терситус, наполовину слепой сумасшедший кораблестроитель, как всегда, не расстающийся со своими мало кому понятными проектами и чертежами.
По знаку ответственного секретаря, сидящего посредине длинного, возвышающегося перед пятью пустующими тронами убаров стола, двое людей встали и вывели Терситуса из зала.
Как-то ему уже позволили представить вниманию Совета свои чертежи, но его планы оказались, мягко говоря, слишком фантастическими, чтобы их можно было принять всерьез. Этот безумец осмелился предложить пересмотреть традиционно установившуюся конструкцию тарнского корабля, сделать более высоким киль, установить дополнительный носовой парус и удлинить весла, усадив за каждое из них вместо одного двоих, а то и троих гребцов. Предлагал он и поднять над ватерлинией таранный брус корабля.
Откровенно говоря, мне интересно было бы услышать пояснения и рекомендации самого Терситуса, но прежде чем успели перейти к обсуждению, большинству членов Совета стало понятно, насколько радикальны предлагаемые им изменения, они тут же объявили их совершенно абсурдными и отказались от дальнейшего их рассмотрения.
Терситус, несмотря на его явно прогрессирующее в последние годы безумие, в свое время считался безусловно талантливым конструктором, и к его предложениям внимательно прислушивались, однако со временем его идеи становились совершенно безрассудными.
Терситус, несмотря на его явно прогрессирующее в последние годы безумие, в свое время считался безусловно талантливым конструктором, и к его предложениям внимательно прислушивались, однако со временем его идеи становились совершенно безрассудными. Взять хотя бы это предложение изменить изящную, гармоничную треугольную форму паруса на трапециевидную, дающую якобы выигрыш в увеличении площади паруса, зато превращающую грациозный, гордый корабль в нечто бесформенное, поистине уродливое. Нет, этот человек явно выжил из ума.
Отстраненный пять лет назад от работы в Арсенале, Терситус предлагал свои идеи на Косе и Тиросе, но и там его проекты встретили полнейшее непонимание. В результате он снова вынужден был вернуться в Порт-Кар и после долгих, бесплодных мытарств по инстанциям со своими набившими всем оскомину предложениями, забытый и обнищавший, он обрел себе пристанище, как поговаривали, где-то на окраине города, у одного из многочисленных обводных каналов, по соседству с крысами. Бывшие коллеги, памятуя его талант и прежние заслуги, еще испытывали к нему некоторое сочувствие и при встрече где-нибудь в захудалых городских тавернах оплачивали ему глоток-другой паги, но даже они не воспринимали всерьез его планов и проектов.
Не стоило и мне тратить на него времени; я постарался выбросить мысли о нем из головы.
После своего прибытия в Порт-Кар я совершил уже пять путешествий. Четыре из них были торговыми. До сих пор у меня не было ссор с капитанами других кораблей. Как истинный боcк, я не искал себе лишних проблем, но, столкнувшись с ними, в сторону не сворачивал. Все четыре путешествия были на поддерживающие свободные торговые отношения с Порт-Каром острова Тассы, имеющие статус свободных портов и управляемые членами Торгового союза. Таких островов на Тассе было довольно много, и три из них, ближайшие — Телетус, Табор и Сканьяр, — я посетил в первую очередь. Несколько поодаль от них лежали Фарнациум, Халнес и Асферикс. Я еще не решился забираться так далеко на юг, чтобы достигнуть Янды или Ананго, или на север, к Ханджеру и Скинджеру, как оставил неоткрытым для себя и расположенный на западе Торвальдсленд. Все эти небольшие острова имели на своем побережье открытые для беспрепятственной торговли свободные порты — Лудиус, Хельмутспорт, Шенди и Бази, — что делало возможным поддержку посреднических торговых отношений с Тиросом и Косом, а также с материком и его основными городами — Аром, Тором, Тентисом, Ко-ро-ба, Тарией и многими другими. Я брал в плавания различные грузы, хотя в этот ранний период моей торговой деятельности я остерегался брать с собой что-либо особо дорогостоящее. Я воздержался от загрузки своих кораблей драгоценными камнями и металлами, коврами и гобеленами, дефицитными медицинскими препаратами и редкими ароматическими средствами. Я довольствовался тюками репсовой материи, небольшими партиями тем-древесины и древесины ка-ла-на. Один раз, правда, я захватил с собой несколько десятков закованных в цепи рабов, а в другой набил трюм шкурами северного слина, но сколько-нибудь стоящие товары я начал брать с собой только на четвертый раз, хотя в каждом плавании мне удавалось распродать грузы с выгодой для себя. Дважды нас выслеживали пираты Тироса, рыскавшие по Тассе на своих зеленых, выкрашенных под цвет воды кораблях, но ни разу они не решились вступить с нами в бой. Мы полагали, что, увидев, насколько глубоко наши суда сидят в воде, грабители предполагали, что трюмы наших кораблей набиты объемными и громоздкими товарами, и решали подождать заслуживающей большего внимания добычи. Опасность подобных стычек действительно едва ли оправдывается несколькими десятками стволов каких-нибудь строительных деревьев или отделочных камней.