Прошло еще несколько минут.
И тут я внезапно рванул поводья и испустил громкий боевой клич. Хорошо тренированная птица рефлекторно оторвалась от насеста и широкими взмахами крыльев стала набирать высоту.
Я снова был в седле!
Птица поднималась, пока я не отпустил поводья, и затем начала кружиться над морем. Ее движения были такими же быстрыми и уверенными, словно она описывала круги над горными вершинами Валтая или каналами Порт-Кара.
Я проверил, как она слушается поводьев. Реакция была точной и быстрой.
И вдруг я совершенно неожиданно почувствовал, что птица дрожит от радостного возбуждения, испытывая новые, неизведанные для нее ощущения полета над этой грозной, бескрайней, пугающей и манящей стихией.
Я видел, как внизу, на кораблях, уже начинают снимать колпаки с остальных тарнов и распускать ремни на их наклювниках. В седла на спинах птиц взбирались наездники.
В седла на спинах птиц взбирались наездники. Я видел, как птицы поднимались на палубу, как привязывались к тянущимся от их седел веревкам матросы, показавшие себя лучшими меченосцами. С луки седел каждого тарнсмена гроздьями свисали бурдюки, заполненные тарларионовым маслом и заткнутые также пропитанными маслом тряпками. В нужный момент, я знал, эти тряпки послужат надежным фитилем для наших зажигательных бомб.
Вскоре позади меня летела уже сотня наездников. На веревках, свисающих с их седел, покачивалось по пять вцепившихся в них матросов.
Сверху мне хорошо было видно, как врезались с флангов в группу судов противника карабли Чанга и Нигеля, тесня их ближе друг к другу.
Внизу, в самом центре остатков вражеской флотилии, я заметил громадный, гребцов на двести, корабль главнокомандующего, с парусами желтого цвета — государственного цвета Тироcа. С обеих сторон от него, спереди и сзади, покачивалось по десять охраняющих его тарнских кораблей.
Это был корабль Чембара.
На борту у него, помимо гребцов, которые, конечно, были свободными людьми, наверняка находилось еще не меньше сотни лучников, сотни матросов и, наверное, такого же числа офицеров и вспомогательного персонала.
Я натянул поводья. Тарн начал терять высоту.
Флагманский корабль сразу же оказался в сaмом центре кружащихся вокруг него, спускающихся птиц.
Мой тарн опустился прямо на кормовую палубу корабля.
Я выбрался из седла и обнажил меч.
Изумленный, стоявший на капитанском возвышении Чембар, убар Тироcа, Морской Слин, тоже вытащил меч из ножен.
Я сoрвал с плеч закрывающий лицо ветровик.
— Это ты! — вне себя от ярости закричал Чомбар.
— Да, это я. Боск, капитан из Порт-Кара,
Наши клинки встретились.
За спиной я слышал боевые кличи и вопли, лязг оружия, cвист рассекающих воздух стрел. Это мои матросы, мой воздушный десант опускался на палубу корабля и вступал в бой с его охраной.
Птицы кружились над кораблем непрерывно, зависая над ним лишь на то короткое мгновение, что требовалось матросам, чтобы перерубить удерживающую их веревку, и тут же уступали место следующей. Птицы, освобождавшиеся от своей ноши, устремлялись к соседним кораблям, на которые тарноводы сбрасывали заполненные тарларионовым маслом горящие бурдюки. Я не думал, что эти зажигательные бомбы смогут нанести какой-либо существенный урон, но на определенный эффект все же рассчитывал. Планируя эту атаку, я в основном полагал, что она окажет довольно сильное психологическое воздействие на неприятеля своей неожиданностью, посеет в нем страх перед непривычными для него способами ведения боя, деморализует его и внесет в его ряды панику и неразбериху, которые многократно усилятся потерей им главнокомандующего.
Я поскользнулся на покрытой налетом льда палубе, и это едва не стоило мне жизни: лезвие меча Чембара мелькнуло в дюйме от моего горла. Однако я тут же вскочил на ноги, и поединок разгорелся с новой силой.
Вскоре мы уже мерялись силой напрямую, схватив друг друга за руку, удерживающую меч, и стараясь ее вывернуть.
Наконец я с силой отшвырнул адмирала от себя, ударив его спиной и головой о заднюю стойку борта кормовой палубы. Краем глаза я успел заметить какое-то мимолетное движение за спиной, но кем бы ни был бросившийся ко мне человек, ему пришлось встретиться с одним из подстраховывавших меня матросов. Между ними разразился поединок. Чембар оставался странно неподвижным, и я на мгновение испугался, что сломал ему позвоночник. Я выпустил его сжимающую меч руку и со всего размаха двинул ему кулаком в живот, а когда он начал опускаться вперед, встретил его таким же мощным ударом в челюсть.
Оглушенный, он осел на палубу. Прикрывающие меня матросы с трудом удерживали неприятеля, ринувшегося на помощь своему командующему. Нужно было спешить. Я вытащил из-за пояса наручники и защелкнул их у Чембара на запястьях. Затем захваченной с собой веревкой привязал их к правой лапе тарна.
Чембар отчаянно пытался подняться на ноги, но я удерживал его, поставив ногу ему на грудь.
Мои матросы теснили защитников корабля к борту, вынуждая их прыгать в ледяную воду. Неприятель не был готов к такой атаке, она застигла его врасплох, и оказываемое сопротивление было слабым. Кроме того, моих людей высадилось на корабль человек на сто больше.