Я не удержался и все?таки посмотрел в сторону журналистки.
Она лежала невдалеке, укрывшись за здоровенной, каких?то совершенно умопомрачительных очертаний урной. Причем, позу в которой она лежала, с большой долей вероятности можно было назвать соблазнительной.
Увидев что я обратил на нее внимание, журналистка встрепенулась и крикнула:
— А все?таки, что вы чувствуете когда ваши подпрограммы, ну те самые, начинают действовать?
Не удостоив эту сумасшедшую ответом, я вскочил и бросился прочь, каждую секунду ожидая что вот?вот последует выстрел и третий пунктир уткнется мне прямиком в спину.
Только бы этот неизвестный стрелок оказался не джигером. Если преступники похитившие мое тело, подключат к охоте джигеров — моя песенка спета. Останется только поднять лапки вверх и смиренно ожидать смерти.
Выстрела так и не последовало.
Я отмахал еще пару кварталов, обернулся, и уже хотел было вздохнуть с облегчением, как вдруг заметил мусорщиков. Их было пять, и были они несколько крупнее чем те что напали на меня недавно. А стало быть, это были не те лохи устаревшего образца из встречи с которыми я так счастливо выпутался.
Действовали они четко. Через секунду после того как я их заметил, мусорщики уже стали разворачиваться в полукруг, центром которого была моя скромная особа.
Чего?чего, а встречаться с ними мне совсем не хотелось. Кроме того, все происходящее начинало здорово напоминать тотальную облаву. Надо было исчезнуть и так запутать следы чтобы охотники нашли меня как можно позже.
Вот только, как это сделать?
Я перемахнул через небольшой рекламный плакат, возвещавший о том, что фирма «Сам?еда» гарантирует поставку продуктов такого качества и вкуса, который никто на этой планете не пробовал вот уже три сотни лет. Потом был вход в кабачок «юных проводников».
Потом был вход в кабачок «юных проводников». В тот момент когда я пробегал мимо него, из кабачка выползло несколько посетителей. Кем?кем, а уж юными их можно было назвать с гигантской натяжкой.
Едва я миновал кабачок как в меня опять кто?то пальнул. Ни о каких трассирующих следах не было и речи. Хороший, добротный выстрел. Пуля, размером с небольшой огурец, просвистела возле моего уха, ударилась в средних размеров танк, времен второй мировой войны, зачем?то установленный рядом с кабачком на постаменте, отразилась от его брони и унеслась вертикально вверх. Сверху донесся истошный вопль белки:
— Пернатые! Они уже начинают! Рятуйте, люди! Если их не остановить, то погибнет весь мир, поскольку холодный край является его сердцем!
Я удирал. Ух, как я удирал! Так, как наверное, никогда в жизни.
Какой?то тип, в совершенно задрипанной кепчонке, с тонкими, похожими на недокормленных гусениц усиками кинулся мне наперерез. На секунду остановившись, я пнул его, да так, что он схватившись за живот, смог только простонать:
— Ой?ой?ой! Зачем же так? !
— А ты что думал, награду за поимку преступников дают ни за что? — пробормотал я, устремляясь дальше.
И все?таки, я знал, я понимал, что долго мне бегать не удастся. Рано или поздно меня прижмут к краю кибера, обложат со всех сторон, и либо поймают, либо пристрелят на месте. Второе — более вероятно.
А стало быть, надо что?то придумать. Прямо сейчас.
Мне опять повезло. Проскочив очередную улицу, я нырнул под увитую виноградными гроздьями, обставленную обнаженными юношами, с суровыми лицами и тупыми мечами в руках, арку, и вдруг увидел прямо перед собой переливающийся всеми цветами радуги, издающий какие?то невнятные, но несомненно жизнерадостные звуки, источающий целый букет запахов, шар, метров пяти в диаметре.
Реклама!
Я рванул к этому шару словно от него зависело мое спасение… Собственно, так оно и было. По крайней мере в данный момент.
Последнее что я услышал, прежде чем нырнуть в недра рекламы, был крик одного из преследователей:
— Держи! Уйдет, скотина!
Потом вокруг меня сомкнулись стены рекламного мира.
Шары рекламы могут существовать только в каком?нибудь кибере. Кстати, возникновению их предшествовала довольно забавная история. Когда?то давно, реклама настолько оккупировала киберы, что чем?нибудь заниматься кроме как с утра до ночи выслушивать восхваление очередным чудо?крекерам или сверхнадежным прокладкам стало невозможно. Понятное дело, с ней пытались бороться. Всяческие глушилки и экраны защищали на очень короткое время, поскольку производители рекламы всегда находили способ прорваться через их защиту. Кончилось все чем?то вроде войны, в результате которой реклама, во всех ее видах, была изгнана из киберпространства. Конечно, ненадолго. Она вернулась, она не могла не вернуться. Сначала постепенно, потихоньку?полегоньку, а потом… Ну да, те, кто потерпел во время первой рекламной войны убыток, не хотели повторения обрушившихся на них бедствий.
Именно поэтому возник пакт, со временем превратившийся в один из тех законов на которых базируется жизнь киберов. Закон о рекламе. Вкратце он сводился к тому, что в каждом кибере под рекламу отводилось несколько строго ограниченных в пространстве точек. Таким образом, в каждом кибере появилось по десять, сравнительно небольших по размерам, рекламных шаров.