— Не придавай им значения. Есть сведения с флотилии?
— Да, сэр, от коммодора. Верфь на Обскурусе захвачена, сопротивление прекращено. Коммодор связался со Столпами Порядка, атаковавшие нас модули отозваны. Мы сражались с ними и…
— Я знаю. Доклад о потерях, лейтенант-коммандер.
— Капитан! Эти взрывы…
— Повторяю, Праа: доклад о потерях.
— Боб Вентворт, — сказала она после краткой паузы. — Прямое попадание в башню-три, даже праха не осталось… Оки Ямагуто. Погиб в дубль-рубке. Бо Сантини. Сгорел в истребителе. Светлая Вода. Еще жив, находится в реанимационном блоке. Остальные… Остальных вы скоро увидите, капитан. Мы идем к вам.
Вентворт, Ямагуто, Кро, Сантини… В горле Коркорана пересохло. Судорожно сглотнув, он спросил:
— Состояние корабля?
— Разбиты башни по левому борту. Трешины в корпусе и разгонной шахте заварены. Система регенерации повреждена, есть проблемы с оборотным воздухом. Но ход мы не потеряли. Планетарные двигатели и силовая защита в порядке. Мы можем спуститься на грунт. Мы пеленгуем ваш передатчик. Что там за местность, сэр?
— Плоскогорье на севере большого материка. Есть разломы, ущелья, и я в одном из них. Наверху оплавленный камень и останки наших роботов. Вы легко найдете это место.
— Те взрывы? — в третий раз спросила Селина Праа.
— Да. Нас тоже атаковали. И у нас тоже есть потери. — Коркоран стиснул кулаки. Лучше сказать ей сейчас, решил он и произнес: — Зибель убит.
Молчание. Затем послышался голос Туманова:
— Плачь, Селина, если хочешь. Мы на тебя не смотрим.
— Он умер не сразу, — промолвил Коркоран. — Он просил передать, что ничего не потеряно и все к тебе вернется. Все! Понимаешь, Селина? Вера, надежда, любовь… Он был очень мудрым человеком, из тех, что умеют предвидеть грядущее.
Нелегко утешать, мелькнуло у Коркорана в голове. Вдвойне нелегко, если твоя Вера, твои Надежда и Любовь благополучны, живы и всегда с тобой… Нелегко, но придется. Таков его долг капитана: говорить с теми, чьи близкие не возвращаются.
Вентворт, Ямагуто, Сантини… Возможно, Светлая Вода…
— Лейтенант-коммандер! Вы слышите меня?
— Да, сэр.
Я… я помню о своих обязанностях.
Стойкий оловянный солдатик, подумал Коркоран, а вслух произнес:
— Уточните информацию, поступившую с «Европы».
— «Азия» идет на Т'хар, «Африка» и «Америка» готовятся к прыжку в систему Эзата, — мертвым тихим голосом сказала Праа. — «Антарктида» осталась у верфи, «Европа» и «Австралия» двигаются к Роону. Сопровождают большой корабль с квазиразумным. По достигнутому соглашению, он заберет фаата с Новых Миров и часть тхо, затем отправится через Провал. За остальными тхо пришлют корабли. Их двадцать два миллиона на трех планетах.
— Распоряжения для нас?
— Подготовить фрегат к перелету в Солнечную систему. Маршрут прежний, через Гондвану и Ваал. Повезем доклад коммодора штабу флота и Парламенту. Еще прислан список погибших. Все из экипажей «Азии», «Африки» и «Антарктиды». Они штурмовали верфь.
— Пусть будет к ним милостив Владыка Пустоты, — произнес Коркоран. — Я жду вас. Конец связи.
Покинув модуль, он вышел в ущелье, засыпанное камнями и обломками разбитых аппаратов. Оранжевое солнце прошло зенит и теперь висело над юго-западным краем обрыва, ветер разогнал пыль и дым, и фиолетовое небо казалось ясным и чистым, не замутненным взрывами, не опаленным огнем. В вышине медленно текли облака, подсвеченные солнцем и оттого розоватые, как стая гигантских фламинго. Мох на склонах ущелья был сожжен начисто, и теперь их серый и бурый фон разнообразили лишь потоки застывшей лавы, блестевшей полированными зеркалами. Если не считать облаков, все было неподвижным; Коркоран не видел ни летательных машин, ни птиц, ни каких-нибудь животных, змеек или ящериц.
— Т'тайа орр н'ук'ума сиренд'аги патта… — промолвил он словно заклинание, памятное с детских лет. — Сиренд вылез на солнце и греется на теплых камнях… Хорошо бы взглянуть на него, тетушка Йо, раз уж я добрался до твоей родины. Почти добрался. Ты ведь жила на Т'харе… — Коркоран подумал и сказал: — Нет, жила ты на Земле, там, где научилась улыбаться. На Т'харе только существовала.
Сделав несколько шагов, он опустился на камень рядом с Зибелем. Тот выглядел как натуральный труп, окоченевший, окровавленный, но ожоги на груди и плече смотрелись уже не такими страшными — видимо, друг-метаморф подправил кое-что из эстетических соображений. Вздохнув, Коркоран уткнулся лицом в колени, сосредоточился и погрузился в ментальный транс. Но провести зондирование не удалось — потому ли, что подсознательно он не хотел приобщаться к мыслям фаата, или по другой, более веской причине. Возможно, он приближался к возрасту зрелости, и дар его, окрепший в Новых Мирах, мог позволить нечто такое, о чем он прежде не догадывался, не знал и даже не мечтал. Нечто подобное видению на корабле сильмарри.
Перед ним маячила тьма, мрак, скрывавший грядущее, и Коркоран раздвинул его усилием воли, словно театральный занавес. Смутные картины неторопливо поплыли перед ним: он видел Веру в короне седых, отливавших платиной волос и своих повзрослевших дочерей, видел Наденьку на каком-то низком круглом острове, что колыхался на океанской зыби, видел спутник — несомненно, военную базу, кружившую у Роона, видел себя самого на мостике крейсера, огромного, как орбитальный комплекс, и окруженного целой эскадрой фрегатов и транспортов. Видел еще чужие корабли, звездолеты фаата, идущие через Провал волна за волной, и было тех нашествий четыре [41] , ибо ни одна из империй не желала уступать, смирить упрямство, ненависть и гордость — ни люди, ни их противники, тоже бывшие людьми.
Видел, как утверждается земная раса — в битвах и покорении планет, в победах и поражениях, в поисках союзников, в борьбе с врагами, в контактах с теми, кто не был ни другом, ни врагом, чьи цели и разум казались непостижимыми.
Видения проплыли и исчезли, тьма задернула свой полог, и Коркоран открыл глаза. Зибель лежал рядом, бесчувственный, как мраморная статуя. Кому теперь рассказывать Сны?.. — мелькнула мысль. Он поднялся и пробормотал: