— Вероятно, твой, — со вздохом признался Коркоран. — Но это не важно. Я потомок победителей.
— Разумеется. Йаты.
Его уверенность была железной, и Коркоран с мстительным чувством промолвил:
— Ты ошибаешься, Держатель. Мы уничтожили Йату. Весь экипаж его корабля и квазиразумную тварь, которая им управляла. Ничего не осталось, кроме обломков на полюсе нашей планеты.
Он передал визуальный образ: гигантская башня звездолета среди антарктических льдов, зияющие в бортах прорехи и трещины, сумрачные коридоры с покореженным полом, погасшая Сфера Наблюдений в центральной рубке и трупы, трупы, трупы… Это был отрывок из фильма, отснятого экспертами Исследовательского корпуса, одной из первых групп, проникших на корабль. Запись, можно сказать, историческая! Лет десять-двенадцать назад корабль фаата принялись утилизировать, и сейчас он был разобран наполовину.
— Но ты, ты сам… — начал Держатель.
— Я — жертва эксперимента, насильственного и, к счастью, единичного, — с мрачной усмешкой произнес Коркоран. — Ни к Йате, ни к Айве, ни к другим покойникам я не питаю светлых чувств, да и к тебе, Держатель, тоже. Ты слышал, что было сказано? Йата истребил огромное число разумных на моей родной планете, не меньше, чем обитает в Новых Мирах, а возможно, и больше. У нас нет тхо, и жизнь каждого человека считается…
Он хотел сказать «священной», что было бы сильным отступлением от истины, но не это его остановило, а другое: язык фаата был лишен религиозных терминов. Быть может, и они когда-то изобрели Всемогущую Силу, бога и дьявола, рай и ад, но все это осталось в прошлом: два Затмения, две катастрофы их цивилизации, доказывали, что богу до людей пет дела и что в сотворении бед и несчастий они отлично обходятся без дьявола.
Держатель Дайт внезапно подался к Коркорану, всматриваясь в его лицо.
— Корабль Йаты погиб… Но ты здесь, в Новых Мирах! С какой целью? И как ты сюда попал? — Зрачки Держателя блеснули.
— Ты родился не от кса, но у тебя разум фаата, а не бино тегари… Ты, отродье тьмы! Понимаешь, что это значит? Я могу проникнуть в твое сознание и найти ответы на любой вопрос!
Коркоран пошатнулся. Раскаленные клещи стиснули его мозг. Возможно, то были не клещи, а сверло — вращаясь с бешеной скоростью, оно впивалось в мозговую ткань все глубже и глубже, вовлекая ее в непрерывное кружение стального острия. Барьеры, которые пытался воздвигнуть Коркоран, были смяты, разбиты и лежали в руинах; его оборона рухнула, не выдержав напора властной чужеродной силы, которая шарила в сознании, вытаскивая память о том и этом, бесцеремонно разглядывая находку и с равнодушием отбрасывая прочь. Повинуясь вращению сверла, воспоминания разматывались якорной цепью, что падала в морскую бездну; против воли Коркорана она скользила звено за звеном, и каждое отзывалось вспышкой прошлого.
Он вновь погружался в детские годы, видел дом в Холмах, родные лица матери, Йо и Литвина, внимал их голосам; скользили в памяти здание гимназии в Смоленске, лазурные воды бухты Алькудия, древняя крепость над Днепром, тянули за собой полузабытых приятелей тех лет, друга Серегу, Хосе Гутьереса, одноклассников, девчонок и мальчишек; потом вставали корпуса Байконурской академии, свирепая рожа Брайана Кокса, бетонные плиты астродрома и «коршуны», взмывающие ввысь на ярких огненных столбах. Он снова мчался над Плато Покойников в сумрачном венерианском небе и слушал воркотню инструктора, снова, шатаясь и оступаясь, брел в индийских джунглях, и сержант Кокс висел на его спине неподъемным грузом, снова глядел в мертвое лицо Вани Сажииа, которого тащили Барре и Ларсен, снова, как четырнадцать лет назад, целовал Веру в березовой роще и чувствовал сладость ее губ. Затем раскрылась ему уютная кают-компания «Чингисхана», зазвенели бокалы в руках сослуживцев, расцвели их улыбки — его поздравляли с рождением Любаши… Промелькнула верфь, возник выпуклый борт «Европы», освещенный прожекторами, и сразу — суровая физиономия Карела Врбы. «Что я должен буду делать?» — «Все, что потребует ситуация…»
Крейсера… Шесть огромных крейсеров, будто шесть серебристых стрел, плыли во тьме и холоде его сознания. Спецгруппа «37», операция «Ответный удар»… Покинув облако Оорта, корабли шли в боевом строю. В жерлах их аннигиляторов таились разрушение и смерть, их целью был Обскурус, и через несколько часов огненный дождь обрушится на астероид, сминая защитные поля… Коркоран хотел удержать это тайное знание, но терзавшее его сверло было беспощадным. Может быть, не сверло, а клещи — они выдавливали из него воспоминания вместе с жизнью.
Он застонал в бессилии, пытаясь превозмочь чужую волю, сковавшую его, и вдруг почувствовал свободу. Цветные сполохи метнулись перед ним, тут же пропав вместе с мучительной болью; цепь лязгнула, остановилась и исчезла. Дрожащими руками Коркоран нашарил медицинский блок, коснулся нужных кнопок и приложил аптечку к тыльной стороне ладони. Мир видений, звуков и шепотов, что струились к нему из прошлой жизни, внезапно растаял, сменившись реальностью: сумрачное помещение с нишами в стенах, ленты света на потолке, блеск кристаллов хрусталя и фигура Держателя, застывшего перед одной из ниш.