— Че надо, мил человек?
Я окинул взглядом трех амбалов и двух личностей понеказистее.
— Да так. — Я как бы невзначай достал из кармана джинсов пачку «зелени». — Отдохнуть приехал, а тут ску-учно.
При виде денег глазки у всех маслено заблестели, и с понимающей усмешкой мне уступили место за столом.
Играли в триньку. Простенькая и незатейливая игра. Сдаются по три карты. Добавляется в банк. Наибольшая комбинация, как вы догадались, — три туза. Но, согласно правилам, еще больше котируются три шестерки.
То, что передо мной личности, в перечень чьих добродетелей честность не входила ни под каким видом, понятно и так. И потому церемониться я не собирался. В конце концов — и об этом немало писано — эти дельцы не зарабатывали деньги тяжким трудом на сборе винограда и различных цитрусовых. А лишь обманывали своих — наших — соотечественников, подобно неграм гнущих спины с ноября по март на испанских плантациях.
Схема подобных мероприятий проста и нахальна. Где-нибудь в Рязани или в Калуге в местной прессе дается объявление о том, что производится набор желающих поработать на уборке урожая. При этом обещаются запредельные суммы, от ста долларов в день и выше. И доверчивые русские мужики, измотанные безработицей и безденежьем, нет-нет да и забредают в офис подобного дельца.
За услуги те просят всего ничего, такую-то штуку баксов и, поскребя по сусекам и залезши в долги, дурная рабсила становится обладателем вожделенного билета.
Что самое интересное, так это то, что по законам Испании сельскохозяйственным кооперативам и частным фермерам разрешено нанимать поденных рабочих на сезонные работы. При этом практически нет необходимости в наличии документов.
При этом практически нет необходимости в наличии документов. Хочешь — работай. В конце недели получи зарплату.
Вообще-то сбор урожая в Испании по традиции является делом марокканских кланов. Но поскольку хозяину всё равно, кому платить, то и здесь появились наши отечественные проныры. И крепостные — смею заверить, совершенно добровольные.
Первые игры я, разумеется, сыграл фраером. Облизывая не обсохшее на губах материнское молоко. Как правило, в подобных ситуациях новичку дают выиграть, но я ухитрился наплевать на все предоставляемые возможности, чем вызвал сочувственный взгляд местных паханов. Они, бедолаги, еще не поняли, что сегодняшнюю игру делаю я.
«Зачем ввязался?» — спросите вы.
Да хрен его знает. Не то чтобы мне нужны были их деньги. Наверное, просто хотелось сорвать на ком-то нехорошее настроение. Еще до знакомства с Майей ко мне подъезжал с предложением отправить на работу в Испанию один молдаванин. Просил всего лишь четыреста евро. Причем на вопрос, что за услуги предоставляет в обмен, предпочитал отмалчиваться. Дескать, «у меня там живет брат…».
«Йона, — вопрошал я, — может, на эти деньги ты покупаешь мне билет?»
«Нет».
«А квартиру кто оплачивает?»
«Ты сам».
«А брату своему ты как его долю отдашь?»
«Брату ты заплатишь отдельно».
«Иона? — Я удивленно пялился на него. — Так за что же тебе причитаются аж четыреста евро?»
«Я отправляю людей в Испанию».
Наглости подобных дельцов нет границ, и, наткнувшись на палатку «бригадиров», я намеревался отвести душу.
После нескольких партий остался один на один с субтильной личностью в очках. Цепкие глаза внимательно ощупывали меня, казалось, пронзая насквозь. Взгляд прожженного, генетического пройдохи. Людишки с таким взглядом не способны на дружбу и сострадание. Словно волки, они живут поодиночке, даже в нормальной, повседневной жизни держась настороже. Действительно или только в своем воображении наблюдая, слушая и имея в виду то, что простой смертный отбрасывает за ненадобностью. Учитывая неосязаемые глубины человеческого сознания. Они слышат не только то, что сказал собеседник, но и то, что он имел в виду. И то, что не сказал. И моментально ищут причину, почему он это сделал, о чем подумал и о чем не подумал, но обязательно вспомнит через год.
Словно шакалы, они всегда ждут подлости, так как и сами горазды сделать какую-нибудь гадость. Такие просто не могут, не представляют себе существования без обмана и кидалова. У них нет друзей, одни лишь приятели, готовые, в свою очередь, подставить подножку, лишь почувствуют слабину.
Я лениво наблюдал, как он тасует колоду, и видел все его немудреные финты. Шалишь, братец. Сегодня не твой день, уж извини. Не всё же тебе ездить на наивных мужиках и трахать подавшихся на заработки белокурых дурочек, причем не особо напрягаясь, обманом завлекая простушек в постель. Достаточно просто подойти и сказать: «Всё, милая, хозяин сказал тебя больше не нанимать. Плохо, мол, работаешь».
А у нее, несчастной, виза давным-давно просрочена и обратный билет пропал, украденный им же. Новый же стоит около пятисот евро. А денег нет. Вместо них у нее зияет приблизительно такой же минус, начисленный «благодетелем» с потолка. Дурочка чуть не плачет: «Миленький, без тебя пропаду и деток своих погублю, выручи. А я уж наизнанку вывернусь, а отблагодарю!»
Вечером «бригадир» подойдет еще раз и утешит: «Убедил я хозяина.
Оставляют тебя, но только под мои личные гарантии…»
Достав сотовый, я взглянул на часы и понял, что пора закругляться. Вот-вот должна приехать Майя, и, как истинный джентльмен, я обязан ее встретить. Дурил я противника его же фокусами, то сдавая себе лишнюю карту, то проводя «вольт». Развлекался, одним словом. Прекрасно понимая, что мирно уйти мне всё равно не дадут.