Когда-то я читала, что голодная акула нападает мгновенно, калеча жертву и разнося вдребезги шлюпки. Бывали случаи, когда людей, поднимаемых веревками на борт корабля, акулы срывали, выпрыгнув из воды. Но, хотя полностью сытых акул, как, впрочем, и вампиров, в природе не бывает, эти что-то медлили.
— Ладно, красавицы, погодите, — прошипела я и, взлетев над водой, помчалась к берегу.
— Ладно, красавицы, погодите, — прошипела я и, взлетев над водой, помчалась к берегу.
С моими талантами мне ни к чему оружие. Но сегодня, желая сделать Игорю приятное, купила в одной из лавочек сувенир. Складной ножичек с тридцатисантиметровым лезвием. Наваха называется. Вот за ним и спешила. А то неспортивно как-то получается. У них зубов больше, и вообще, двое на одного.
Вернувшись на место наших игрищ, я штопором вошла в воду. Акулы чрезвычайно чувствительны к малейшим вибрациям воды, и уж такой всплеск пропустить не могли. Для верности я слегка полосонула ножом по руке. Порез моментально затянулся, но даже такой малости хватило, чтобы привлечь хищниц.
Одна плыла чуть впереди, и, рассудив, что лучшая защита это нападение, я ринулась в бой. Собственно, при моих скоростях и умении левитировать эта медлительная туша не представляла никакой опасности. Практически не работая мышцами, я не плыла, а «летела» в воде, прилагая некоторые усилия, чтобы не вынырнуть, подобно поплавку.
Первый заход сделала со спины, ухватив рыбину за плавник и попытавшись проткнуть ножом. Не тут-то было. Тесак из толедской стали отскакивал от зубоподобной чешуи, не причиняя акуле никакого вреда. Обострившимся восприятием я чувствовала, что вторая тварь вот-вот вопьется в меня, и, поднырнув под брюхо, вспорола акуле жабры.
Кровь забила фонтаном; припав ртом, я взахлеб глотала горячую соленую жидкость, чувствуя, как вместе с пульсирующими толчками жертву покидает жизнь.
Говорят, что акулы нечувствительны к боли и очень живучи. И что даже полностью выпотрошенная акула иногда набрасывается на разделывающего ее рыбака. Может, оно и так, только не в этом случае. Высосав гадину до дна, я пробкой вылетела из воды, наблюдая, как к месту схватки спешат привлеченные кровью товарки.
На моих глазах тушу буквально растерзали в считаные минуты. Я же, насытившаяся до предела, медленно полетела к берегу. Нет, что-то напутали предки, сочиняя байки про Дракулу. Из вредности, наверное. Ведь если бы рассказывали о том, как вампиры пожирают акул, то это не демоны получились бы, а сплошь и рядом Герои Советского Союза. Или, может, это только я одна такая всеядная?
ГЛАВА 12
Утром, едва занялась заря, я в нетерпении вылетел на палубу. От воды поднималась испарина и дул легкий ветерок. Народ, позавтракав, потихоньку занимал рабочие места, и вскоре батискаф начал погружение.
Я неспешно плыл рядом, любуясь всякой живностью. Задумавшись, случайно прошел сквозь медузу. Бр-р. Не то чтобы ощущение неприятное, но… На миг я словно стал примитивнейшим существом, ощутив его немудреные потребности и желания.
Батискаф ушел в глубину, а я, решив переждать, пока он достигнет дна, принялся экспериментировать. Имеется множество различных версий, пытающихся объяснить феномен жизни. Кто-то проводит параллели с химическими реакциями. Мне же больше по душе гипотезы тех, кто считает, что мы являемся своего рода набором импульсов.
Как и в случае воздействия на неживую материю, я настроился на частоту примитивного организма и почувствовал, что он в моей полной власти. Речь идет не о каком-либо физическом воздействии на объект, ибо много ли чести в уничтожении медузы. Полностью подавив инстинкты божьей твари, я заставлял ее выделывать всевозможные па, описывать круги и совершать фигуры высшего пилотажа.
Собственно, все движения пришлось проделывать самому, а плененное создание, угнездившееся внутри моих контуров, лишь послушно следовало более сильной воле. Словно кукловод, дергающий за невидимые нити, я разыгрывал импровизированный спектакль, немного сожалея, что поблизости нет никого с цифровым видео.
Демонстрация на экране ножа, описывающего плавный полукруг, а затем стремительно летящего в цель, не шла из головы. Хотя, возможно, оно и к лучшему. Ведь в более плотной среде чувствительные объективы улавливали колебания воды, очерчивая контуры тела. Так что неизвестно еще, как бы всё выглядело.
Но власть над обыкновенной железякой и над живой материей — согласитесь, это две большие разницы. Вволю натешившись, я отпустил взятую на время в плен медузу и, настроившись на батискаф, открыл портал. Исследователи находились где-то на полпути к цели. А я, сгорая от нетерпения продолжить опыты, телепортировал обратно на поверхность.
С древних времен любое мало-мальски уважающее себя судно имеет «квартирантов», использующих в качестве жилья днище, и свиту, состоящую преимущественно из акул. Привлеченные отходами, два-три этих «милых» создания всегда пасутся где-нибудь поблизости.
Боясь спугнуть, я настроился и, открыв портал, «проявился» над одной из хищниц. Не давая той времени опомниться и дать деру, «погрузился» в нее. Огромная рыбина забилась в конвульсиях, а от мощнейшей волны сопротивления меня скрутило так, что, казалось, еще немного, и остановится сердце. Однако законсервированному в состоянии самадхи и находящемуся за много тысяч километров отсюда телу первобытная ярость акулы не могла навредить никоим образом.