— И это вы называете рекомендацией? — развеселился Маккомас.
— Ну, сэр… деньги всегда деньги, неважно, через сколько рук они прошли. Если бы не нашлось человека, который в меня верит, я не принес бы вообще никакого письма.
Ван Камп был принят. На какую должность — не знали долгое время ни он сам, ни его наниматель, ни кто-либо еще в конторе.
Если бы не нашлось человека, который в меня верит, я не принес бы вообще никакого письма.
Ван Камп был принят. На какую должность — не знали долгое время ни он сам, ни его наниматель, ни кто-либо еще в конторе. Маккомас тогда интересовался экспортом, девелоперской деятельностью и, на будущее, изучал возможность применить в других областях идею фирменных магазинов.
Ван Камп сочинял рекламу, обследовал объекты собственности и выполнял неопределенные обязанности, которые можно обозначить фразой: «А этим пусть займется Ван Камп». Нельзя было отделаться от впечатления, что он шумит и усердствует больше, чем необходимо; иные, наблюдая его крикливость и зачастую ненужную суету, называли Ван Кампа шарлатаном, не имеющим за душой ничего, кроме ошибок.
— Да что с вами, молодежью, происходит? — сказал ему однажды Генри Маккомас. — Похоже, бизнес для вас — это такой вид трюкачества, изобретенный где-то в тысяча девятьсот десятых, а прежде неизвестный. Чтобы рассмотреть какое-нибудь деловое предложение, ты непременно должен перевести его на свой собственный новейший язык. Что ты разумеешь, говоря, что хочешь «продать» мне какое-то предложение? Хочешь его высказать — или просишь за него денег?
— Это просто фигура речи, мистер Маккомас.
— Тогда не внушай себе ничего сверх этого. Деловой ум — это самый обычный ум, обусловленный твоими собственными способностями. И ничего больше.
— То же самое говорил мистер Кодман, — кротко согласился Макс Ван Камп.
— Вероятно, он прав. Послушай… — Маккомас прищурил глаза. — Как ты отнесешься к тому, чтобы устроить небольшое соревнование между тобой и этим джентльменом? Победителю я назначу премию в пять тысяч долларов.
— С большой радостью, мистер Маккомас.
— Отлично. Тогда вот что. У нас имеются розничные магазины скобяных товаров во всех городах Огайо и Индианы с населением свыше тысячи человек. Некий парень по фамилии Мактиг позаимствовал эту идею — он взялся за города с населением от двадцати тысяч, и теперь у него сеть больше моей. Я хочу оспорить его первенство в таких городах. Кодман отправился в Огайо. Ты, скажем, возьмешь себе Индиану. Пробудешь там полтора месяца. Посетишь в этом штате все города с населением крупнее двадцати тысяч, найдешь лучшие магазины скобяных товаров и купишь их.
— А что, если лучший купить не получится?
— Делай что сможешь. Время терять нельзя, этот Мактиг здорово нас опередил. Сможешь выехать сегодня же?
Маккомас стал давать следующие инструкции — Ван Камп ерзал от нетерпения. Он уже усвоил, что от него требуется, и торопился в путь. Но прежде он хотел в очередной раз задать Гонории Маккомас тот же вопрос.
Он получил всегдашний ответ: Гонория знала, что выйдет за Расселла Кодмана, как только дождется от него предложения. Временами, наедине с Кодманом, она нервно вздрагивала, ощутив, что время пришло и вот-вот с его губ сорвутся слова романтического признания. Какие именно это будут слова, она себе не представляла, но была уверена, что услышит нечто завораживающее и необычное, в отличие от спонтанных излияний Макса Ван Кампа, знакомых уже наизусть.
Она нетерпеливо ожидала возвращения Расселла Кодмана с поездки по Западу. В этот раз, если он промолчит, она заговорит сама. Быть может, он все же к ней равнодушен, быть может, у него есть другая. В таком случае она выйдет за Макса Ван Кампа и сделает его несчастным, постоянно давая знать, что ему достались лишь осколки ее разбитого сердца.
Полтора месяца незаметно подошли к концу, и Расселл Кодман вернулся в Нью-Йорк. Он сообщил отцу Гонории, что в тот же вечер намерен с ней увидеться. Взволнованная, она только то и делала, что под разными предлогами наведывалась к парадной двери. Наконец зазвенел колокольчик, в холл вышла горничная и впустила посетителя.
— Макс! — вскрикнула Гонория.
Макс шагнул ей навстречу, и она увидела, что лицо у него усталое и бледное.
— Выйдешь за меня? — спросил он без дальних слов.
Гонория вздохнула.
— В который раз, Макс?
— Потерял счет, — ответил он жизнерадостным голосом. — Но это еще так, предварительная подготовка. Ты отказываешься — я правильно понял?
— Да, прости.
— Ждешь Кодмана?
Она нахмурилась.
— Это не твое дело.
— А где твой отец?
Она молча указала, не удостоив гостя ни словом.
Макс вошел в библиотеку, Маккомас поднялся на ноги.
— Ну что? — спросил он. — Как успехи?
— А как успехи у Кодмана?
— Неплохо. Он купил восемнадцать магазинов — часть из них как раз те, за которыми охотился Мактиг.
— Я это предвидел, — кивнул Ван Камп.
— Надеюсь, ты сделал то же самое.
— Нет, — вздохнул Ван Камп. — У меня не получилось.
— А что стряслось? — Маккомас с задумчивым видом вернул свое грузное тело в сидячее положение.
— Понял, что это бесполезно, — чуть помедлив, ответил Ван Камп. — Не знаю, какие места Кодман выбирал в Огайо, но если обстановка там такая же, как в Индиане, это нестоящая покупка. В этих двадцатитысячниках хороших магазинов скобяных товаров максимум по два. Хозяин одного не желает продавать из-за местного оптовика, хозяин другого продал магазин Мактигу — все, что осталось, это лавчонки на углу. Хочешь хороший магазин — строй его сам. Не стоит труда, я это сразу понял. — Он замолк. — Сколько магазинов купил Кодман?